Путешественники отправились ужинать. Арсения восхитил прыгающий среди травы кролик – пришлось задержаться, пока малыш не насладится представителем живой природы.

Цены в ресторане оказались совершенно московскими – или, скорее, центрально-московскими: Патриаршие отдыхали. Зато подавали местные специалитеты: индигирку и сугудай из сырой рыбы, строганину из марала.

Долго, едва ли не час ждали заказанную бутылку розового вина.

На сладкое ели чок-чок – местный десерт из молотого ячменя с медом.

Девушки были милы друг с дружкой.

Арсений разгулялся и никак не хотел возвращаться домой, то есть в номер.

Ресторан оказался полон, за соседними столиками кутили богатеи: цены в отеле оказались забубенные – два номера за одну ночь обошлись компании едва ли не в сорок тысяч.

Дарина вела себя кротко. Варя тоже не проявляла ни малейшей ревности или соперничества по отношению к молодой товарке.

После ужина они разошлись по домикам, договорившись назавтра стартовать в девять – дорога предстояла дальняя.

Сеня, внутренние часы которого сообщали ему, что сейчас не двенадцать ночи, как за окном, а восемь вечера, укладываться никак не хотел. Прыгал по кровати, просился к полюбившемуся окну, за которым вдруг стало совершенно темно. Чтобы не отвлекать и не возбуждать сына своей персоной, Данилов вышел пройтись.

Прохладный чистейший горный воздух будоражил кровь, вливаясь в легкие. В вышине сияли мириады колких хрустальных звезд. Кругом расстилалась прирученная, дрессированная природа: подстриженная трава, блистающая в лучах светильников, ухоженные, посыпанные гравием дорожки. Вокруг там и сям возвышались зеркальные домики, но из-за отражений они тоже казались частью пейзажа.

Данилов спустился на берег Катуни. Широкая и сильная, она поплескивала в стремнинах и на водоворотах. Противоположный берег, круто уходивший вверх на сотни метров, весь порос лесом. К древней отмели тоже добрались человечьи фонари. Алексей потрогал воду – ледяная!

Погуляв полчаса, он решил возвращаться. Когда проходил мимо одного из зеркальных домов, его негромко окликнул женский голос. Он обернулся. С веранды ему махнула рукой Дарина. Она была одета в белоснежный гостиничный халат.

– Что? – спросил он, полуобернувшись.

– Хочу тебе кое-что сказать, – молвила она низким голосом.

– Говори.

– Не хочу орать. Иди сюда. Да не волнуйся, – она рассмеялась, – я не в опочивальню тебя зову, а на веранду. На твою честь посягать не собираюсь.

Они присели на плетеные стулья. Высокий стеклянный бордюр скрыл их, словно призраков, из вида.

– Я чай сонный заварила. Завтра вставать, а у меня сна ни в одном глазу. По-московски всего девять вечера. Будешь, Леша, чаек? Целебный. Мои собственные травки, лучше любых алтайских.

– Налей.

Дарина, возможно, включила свою ведьминскую силу. А может, действовали юность и красота? Во всяком случае, он сидел напротив, и уходить не хотелось. Прихлебнул ароматный чаек.

– Что ты такого хотела мне сказать? – спросил Алексей. Голос его против воли дрогнул.

– Я вот думаю… – задумчиво протянула она. – Тебе не кажется, что мы прекрасная пара?

Он дернулся, и тогда она со смехом поправилась:

– Нет-нет, я не имею в виду матримониальные аспекты. Живи со своею Варварой. Я в смысле бизнеса. Представляешь, какие дела мы сможем вершить вдвоем, когда объединимся? А если вдобавок волшебное найдем?

Она, как бы нечаянно, закинула ногу на ногу. Полы халата распахнулись, и длинные ножки обнажились до самого бедра.

«Кажется, меня соблазняют», – усмешливо подумал Данилов, а вслух сказал:

– Давай поговорим об этом позже. Когда в Москву вернемся.

Не только ножки пошли в ход – девушка подалась вперед, и в прорези халата стало видно роскошное упругое декольте.

Тело сидящей напротив девушки манило, будоражило. А может, то действовал колдовской чай?

– Ты же хочешь меня? – проговорила Дарина очень-очень тихим низким голосом. – Возьми. Я не буду против.

– Нет-нет! – почти выкрикнул Данилов и резко встал. Кресло едва не упало. Голова туманилась, горло перехватило.

– Все будет хорошо. Никто ничего не узнает.

Ведьма зазывно сверкала в полутьме огромными черными глазами.

Он резко развернулся и пошел прочь.

В своем домике Варя и Арсений мирно спали рядышком, вдвоем в огромной кровати.

Данилову жена постелила на диване у панорамного окна.

Глухие черные шторы она не закрыла – наверное, с умыслом, чтобы назавтра, как взойдет солнце, наслаждаться видом горы, покрытой лесом и нависающей над Катунью.