Чтобы выгнать из чресел вожделение, которое, помимо воли, все-таки накрыло его, Данилов отправился в душ и стоял под ним, чистил зубы, попеременно пуская то обжигающе горячий поток, то суперледяной.

Наконец успокоился, отправился на свой диванчик, лег.

И почти мгновенно уснул – может, сказалась усталость от дороги, а может, и впрямь колдовской чай ведьмы не только приворотное зелье содержал, но и сонные травки.

Проснулся Данилов посреди ночи. Он чувствовал себя совершенно выспавшимся – хотя прошло, наверное, совсем немного времени. За окном было темным-темно.

Он почувствовал, как кто-то скользнул в его ложе. «Варя решила мне сделать сюрприз». Женщина обняла его сзади, крепко прижалась грудью, обхватила руками. И это была НЕ Варвара.

Он дернулся и попытался освободиться.

– Не бойся, дурачок, – прошептала ему в ухо ведьма – да-да, это была она! – Варька твоя спит, Сеня тоже. И я гарантирую, они не проснутся. Будут крепко почивать до самого утра.

И хотя его тело немедленно откликнулось и возжелало ее, он с силой отцепил от своей груди ее руки и резко отодвинулся.

– Глупый, глупый, – прошептала она. – Я же хочу тебя, и ты меня хочешь!

– Нет, нет! Перестань! Это все неправильно.

– Один раз. Только один. Я обещаю. И дальше между нами не будет ничего. Я не стану тебя преследовать. Когда мы вернемся в Москву, если ты не захочешь, больше никогда не увидимся. Клянусь тебе.

Алексей отодвинулся и вскочил с дивана, прикрываясь одеялом. Дарина встала на колени и, совершенно нагая, двинулась к нему, опираясь на голени.

– Не понимаю: зачем тебе это нужно?! – Несмотря на то что он говорил вполголоса, ни Варя, ни Сеня действительно не проснулись. Лежали оба как убитые, не шевелясь.

– Лешенька, как ты не понимаешь, – горячо шептала она. – Я ведь ведьма, а ты ведьмак. И сильный в нашем деле, я таких еще не встречала. Ты представляешь, каким будет наш ребенок? Давай же. У меня как раз опасные дни. Сделай мне ребеночка. И клянусь! Больше никогда, ничего! Никаких алиментов и требований. Ты меня, если сам не захочешь, больше никогда не увидишь. И не услышишь ничего ни обо мне, ни о ребенке. Это никакая не измена. И не любовь, если честно. Ты мне просто дашь частичку себя. И все. Если так боишься изменить своей Варьке, давай без проникновения. Я все сделаю рукой. Или ты сам.

– Нет! Перестань. Хватит. Убирайся.

Он отошел в угол.

У французского окна валялся белоснежный халат. Данилов поднял его, швырнул ей.

– Уходи!

Она страшно сморщилась. Прошипела:

– Дурак! Подкаблучник.

– Хватит. Уматывай.

Она накинула халат. Минуту постояла, не запахиваясь.

– Ну? Последний шанс. Тебе ведь хочется, я вижу.

Он молча раскрыл перед ней французское окно. Повеяло ночной прохладой.

Она запахнулась, завязала пояс. Язвительно ухмыльнулась и вышла вон.

На прощание полуобернулась:

– Ну и оставайся со своей мамочкой, сосунок! Подумаешь, драгоценность какая! Найду кого получше. А ты не раз пожалеешь, что отказался. Даже не представляешь, мальчик, на какие сияющие высоты я смогла бы тебя поднять этой ночью, какие вершины показать!

Когда она ушла, Данилов бросился к кровати «кинг-сайз», на которой спали Варя и Сенька. На первый взгляд с ними все было нормально. Варвара дышала глубоко и ровно и чуть улыбалась во сне. Арсений лежал на спине, раскинувшись, как маленький богатырь. Он смешно сжимал кулачки и временами хмурился.

Как ни странно, после всех перипетий Алексей лег и спокойно уснул.

Сенька, довольный и бодрый, проснулся в семь. За французским окном вовсю сияло утро, птицы оголтело орали и носились друг за дружкой. За вершины противоположного берега Катуни зацепились облачка.

– Как ты спала? – спросил Данилов у Вари. – Выспалась?

– Выспалась прекрасно. Даже ничего не снилось.

Завтрак в тесном ресторане оказался обильным и вкусным.

Уходя, столкнулись с Дариной – она, как всегда (днем), была спокойна, радушна, весела.

В девять встретились у машины. Дорога предстояла дальняя.

Сеня, спутавший часовые пояса, капризничал. Впрочем, когда уселись в джип, он быстро уснул.

Данилов сел за руль и погнал, сколько позволяла дорожная обстановка. Теперь он досадовал, что согласился на эту экспедицию, сердился на себя и тем более на Дарину. Ему мечталось поскорее все закончить, расстаться с ней и больше никогда, ни за что не видеться.

«Будь она неладна и трижды проклята! Воистину – ведьма. Сатанинское отродье».