Настя была недовольна скромными заработками мужа, его постоянным отсутствием дома (а как иначе, если хочешь хоть что-то заработать?), вдобавок Лиза плохо спала, недостаточно быстро набирала вес, то и дело простужалась, страдала от колик, капризничала…

Родители помогали, как могли: давали денег, приезжали в Быстрорецк при первой возможности, нянчились с внучкой, но это были капельные вливания, глобально-то ничего не решалось.

Матвей начал выпивать. Многие решают свои проблемы именно так, пытаясь попросту сбежать от них. Родители сына не оправдывали, с утра до вечера думали-гадали, что делать, но все решилось самым ужасным образом: Матвей сел пьяным за руль и разбился насмерть.

Лизе тогда было три года. Сначала Петр Сергеевич и Марина Геннадьевна забрали девочку на время, чтобы дать Насте прийти в себя, отдохнуть, справиться со случившимся, но вскоре стало ясно: временное превратилось в постоянное.

Супруги никогда об этом не говорили (слишком больно обсуждать), но оба видели: Настя не особенно-то переживает из-за случившегося. Ей было немногим больше двадцати лет; жизнь, которая по причине вынужденного замужества, нахождения бок о бок с фактически малознакомым человеком стала казаться унылой и неудавшейся, внезапно снова наладилась. Матвей исчез, растворился, дав молодой вдове шанс начать с нуля.

Правда, имелась Лиза. Ненужный, случайно появившийся на свет ребенок, на которого Настя порой взирала с рассеянным удивлением, будто не вполне понимала, откуда взялась эта девочка. Но эту проблему охотно решили Петр Сергеевич и Марина Геннадьевна.

Убитые горем родители, потерявшие единственного сына, всю свою любовь перенесли на внучку, которая была вдобавок очень похожа на Матвея: черноволосая, большеглазая, с упрямым подбородком и носом с небольшой горбинкой. Симпатичная девочка, живая и подвижная, смешливая и активная. Такая радость на старости лет!

В итоге все сложилось как нельзя лучше: Настя освободилась от пут, зажила прежней жизнью, даже лучше прежнего, а Петр Сергеевич и Марина Геннадьевна стали воспитывать внучку. Жили втроем душа в душу, ладили превосходно. Лиза перестала хандрить и болеть, отлично спала и ела, рано научилась читать, росла смышленой и любознательной, обожала деда и бабушку, а уж те и вовсе души в ней не чаяли.

Марина Геннадьевна втайне опасалась, что, когда придет пора отправлять Лизу в первый класс, Настя заберет дочь в Быстрорецк, скажет, учиться лучше в городе, а не в поселковой школе. Уже приготовилась убеждать, что школа, отличная, она сама там всю жизнь проработала учителем математики. Но никакой дискуссии не возникло, уговаривать Настю не пришлось: она и не подумала забрать дочь.

Виделись Настя и Лиза редко, в основном по праздникам, иногда мать забирала девочку на пару дней погостить. Чаще созванивались, и разговоры были формальными, «привет – веди себя хорошо – пока».

Лиза, как любой ребенок, любила мать, восхищалась тем, какая она красивая, покупает сладости и игрушки, бойко шутит. Это была отстраненная любовь, так можно смотреть на кинозвезду, приписывая ей самые замечательные качества, восторгаясь и обожая. Издалека.

Время шло, девочка росла, все оставалось по-прежнему, и Марина Геннадьевна постепенно успокоилась, стала думать, что заведенный порядок не изменится, Лиза останется с ними навсегда.

Гром грянул, как в поговорке, прямо среди ясного неба. Неожиданно позвонила Настя и объявила, что в субботу приедет и заберет дочь в Быстрорецк.

– На выходные? – холодея, спросила Марина Геннадьевна, сразу поняв, в чем дело.

– Навсегда, – отрезала Настя. – Хватит ей с вами в деревне жить.

В последние годы, надо сказать, Настя изменилась. У нее появился постоянный мужчина, они собирались пожениться. Настя переехала жить в его большую квартиру, а свою стала сдавать.

Будущего мужа звали Олегом, был он старше Насти на шесть лет – важный, серьезный, основательный. Работал много, зарабатывал достойно, занимал ответственную должность, обеспечивал Настю – все, как она хотела, о чем мечтала. Сначала Марина Геннадьевна подумала, что Настя с ним по расчету сошлась, но потом увидела, как бывшая сноха смотрит на Олега и поняла: вправду любит. На Матвея, горько думала мать, Настя так никогда не смотрела.

Ну и ладно, совет да любовь, как говорится. Поженятся, родятся у них общие дети, про Лизу и вовсе забудут. Эгоистично, конечно, но ведь Лиза им без надобности, а для Марины Геннадьевны и Петра Сергеевича внучка – центр Вселенной.

Только вышло иначе.

По неведомой причине Настя вспомнила про материнские обязанности. То ли подумала, что так будет выглядеть лучше в глазах будущего супруга (мать-кукушка – это так себе репутация), то ли была другая причина, но только как сказала, так и сделала: прикатила в субботу и увезла Лизу в Быстрорецк.

Петр Сергеевич и Марина Геннадьевна словно осиротели. Глянули друг на друга – и обоим пришла в голову мысль, как сильно они постарели. Словно потерявшиеся дети, бродили по комнатам вдруг ставшего слишком огромным и пустым дома. Она наткнулась на брошенную внучкой, забытую впопыхах старенькую футболку и заплакала. Он часами сидел, уставившись в книгу, но не мог разобрать ни строчки.

Впрочем, время шло, постепенно все налаживалось, супруги стали привыкать к своему новому положению. А тут и огород, и забот прибавилось очень кстати. Лиза сначала звонила часто, по сто раз на дню. Жаловалась, дескать, скучает, рвалась обратно. Говорила, что мама, конечно, добрая, покупает мороженое и шоколадки, и теперь у Лизы новая комната – большая и уютная, ей подарили телефон и кучу платьев, но только она грустит, хочет к бабушке и деду, своим подружкам, к коту Фунтику. Мама не так готовит, не знает про Лизу того и этого, ей вечно некогда…