Петька посмотрел на меня, в глазах его читалось недоумение.

— Как это — выгнать металл из песка?

— Ну так же, как мы из глины доставали, — пояснил я. — Пропуская светильный газ, а потом магнитным камнем собирали. Так же и из песка, только металла там меньше. Но стекло должно получиться прозрачным.

— Вы всегда так говорите, будто это самое простое дело, — сказал Петька.

Семён встретил нас у входа, вытирая руки о холщовую тряпицу. Лицо его светилось от гордости.

— Егор Андреевич, идите скорее, покажу, что вышло! — позвал он, нетерпеливо махнув рукой.

Внутри ангара пахло свежеструганным деревом и смолой. Семён подвел нас к верстаку, где аккуратным рядком лежали готовые втулки.

— Вот! — он взял одну, протянул мне.

Я повертел втулку в руках, проверил на просвет. Работа и правда была отменная, даже лучше, чем у нас с Петром получилось в первый раз.

— Добрая работа, Семён, — похвалил я. — Сколько всего сделал?

— Три штуки успел, — ответил тот, раздуваясь от похвалы.

— Разожгите в печи временной огонь посильнее, — распорядился я. — Дело у нас будет.

Пока мужики возились с печью, я собрал реторту, уложив на дно слой угля, затем засыпал патошь и слегка залил водой.

— Прохор, принеси-ка тот песок, что мы с Петром когда-то в мешке принесли, — попросил я.

Прохор кивнул и пошел за ангар. Вернулся он с тяжелым мешком, который с усилием поставил рядом со мной.

— Вот он, песок ваш. Берегли, как велено.

Я развязал мешок и запустил руку внутрь. Песок был мелкий, почти белый — идеальный для нашей затеи.

Засыпав песок в ёмкость, где мы раньше держали перемолотую глину, мы аккуратно установили реторту в печь. Трубку вывели так, чтоб она глубоко утонула в песке. Петр подбросил ещё дров в огонь, языки пламени жадно лизнули дно реторты. Я внимательно следил за нагревом — слишком быстро нагреешь, может треснуть, слишком медленно — газа не будет.

— Держи ровный жар, — сказал я Семену, который орудовал кочергой.

Когда реторта разогрелась до нужной температуры, из трубки потянулся первый дымок светильного газа. Запах стоял неприятный, но уже знакомый — так всегда пахнет, когда уголь с патокой начинает выделять газ.

— Давай, Петр, начинай перемешивать, — скомандовал я, наблюдая за процессом.

Петр взял длинную деревянную лопатку и стал интенсивно перемешивать песок, время от времени отворачиваясь от едкого дыма. Песок и так казался белым, но надо было убедиться, что газ пройдет через каждую песчинку.

— Тяжело, — пробормотал Петр через четверть часа непрерывного помешивания. Лицо его раскраснелось, на лбу выступили крупные капли пота.

— Давай я сменю, — предложил Семен, забирая лопатку.

Работа шла своим чередом. Газ проникал в песок, вступая в реакцию с крохотными частицами железа, которые невозможно было увидеть глазом. С каждым оборотом лопатки песок становился всё белее и белее.

— Глянь-ка, — сказал я через полчаса, указывая на песок. — Видишь разницу?

Петр наклонился над ёмкостью.

— Точно! Белее стал. Будто снег.

Прохор, наблюдавший за нами, подошёл ближе:

— Чудное дело… А почему он белеет-то?

— Потому что железо в нём меняется, — ответил я. — Из одного состояния в другое переходит. Потом мы его магнитом соберём.

Ещё полчаса непрерывной работы, и песок стал цвета почти как известь — белый-белый.

— Хватит, — сказал я наконец. — Теперь нужно дать ему остыть немного.

Мы отставили реторту в сторону, прикрыли песок влажной тряпкой, чтобы пыль не летела. Пока он остывал, я объяснял Семену и Прохору, что дальше будем делать:

— Когда остынет, магнитным камнем соберём железо. Потом часть песка смешаем с известью, добавим немного патоши — и в печь. Нужно брать шесть частей песка, две части поташа и одну часть извести. Жар должен быть сильный, чтобы всё расплавилось. Тогда и получится стекло.

Когда песок достаточно остыл, мы принялись собирать с него железо. Я достал из мешочка магнитный камень, обернул его чистой тряпицей и стал водить над песком. Крохотные частички железа тянулись к камню, прилипали к тряпице. Время от времени я стряхивал собранное железо в отдельную плошку.

— Гляди-ка, — удивился Петр. — И правда, собирается!

— Да, его гораздо меньше, чем с глины, — заметил я, продолжая работу. — Но всё равно немало набирается.

Работа была кропотливой. Приходилось раз за разом проходиться магнитом по всему объёму песка, переворачивая его, чтобы добраться до каждого участка. Руки уставали, спина начинала ныть от постоянного наклона.