Палата Памяти Предков напоминала архив, но каждый шаг, каждый звук внутри нее говорил: это не просто место. Это — корень, в который врастает каждый драконорожденный. Захочет он того или нет.

Слева и справа тянулись ряды ниш, в каждой — свиток, запечатанный красным шелком. Над каждой — иероглиф имени. Некоторые — яркие, новые. Другие — выцветшие, будто сама пыль времени сжигала краску. Я шел мимо них, ощущая тяжесть взглядов тех, кто ушел, но не забыт. Я словно ощущал, как меня оценивают древние носители крови дракона. Достоин ли я быть среди них. Тряхнув головой я отогнал эти глупые мысли. Я здесь и я достоин.

Впереди находилось каменное возвышение, полукруглый помост с тремя лестницами ведущими куда-то в глубь здания, но меня интересовал чиновник в халате со знаками министерства обрядов сидящий за тяжелым столом из черного дерева.Он выглядел как хранитель живой памяти, такой же седой и благообразный.

Он не встал, когда я приблизился. Лишь поднял взгляд и окинул меня долгим, изучающим взглядом. Глаза у него были цвета пепла, и в них отражалось не любопытство — обязанность.

— Имя? — голос его был тих, но я услышал каждую букву, будто он говорил внутри моей головы.

— Фэн Лао.

— Давно ли ты пробудился Фэн Лао?

— Несколько недель назад.

— Причина, по которой ты не явился в Палату Памяти Предков? — Взгляд этого доброго старика стал подобен острому кинжалу.

— Незаконное обвинение за которое меня упекли в тюрьму.

— Но ты здесь. Похвально. Я чувствую силу эссенции в твоей крови, какой из драконов благословил тебя пробуждением?

— Мэнь Лунь, госпожа Воды. — Его кисть неспешно двигалась занося идеально выверенные иероглифы в мое личное дело.

— Из какого ты дома, юноша?

— Дом?

Я сделал паузу и вспомнил как уже двое из дома Огненного тумана признали меня своим младшим.

— Ли Фэн Лао. Признан Домом Яньмун.

Короткий кивок. Мужчина не удивился. Он что-то ждал — и я сказал именно то.

— Есть ли подтверждение? — Вопрос он задал не мне, а куда-то в темноту. И через мгновение прозвучал ответ.

— Да, господин. Мастер ФаВэй зарегистрировал прошение о признание Фэн Лао членом дома Яньмун еще три недели назад. — От этих слов мне стало не по себе? Как? Как он это сделал? И самое главное как он узнал, если даже Мэй Лин об этом не знает.

Чиновник вышедший из тени почтительно протянул ему свиток. Шелковая бумага скрепленная печатью дома Огненного тумана. Старик молча изучил свиток и приложил к круглой выемке на своем столе — внутри раздался мягкий щелчок.

На свитке появилась печать палаты.

Чиновник отдал свиток помощнику, а он развернул один из новых свитков. Пустой, кроме имени Императора, выведенного золотой тушью в верхнем углу.

Он окунул кисть в черную, густую краску, с оттенком нефрита. Один взмах — иероглиф «Ли». Второй — «Фэн». Третий — «Лао».

Пока я смотрел, как проявляется моя судьба, он начал произносить формулу. Не торжественную — сухую, официальную, как устав.

— В соответствии с указом Императора Гуанди, даровавшего Великую Родословную, и согласно Порядку Записи Драконорожденных, засвидетельствовано: в первый день второго цикла Врат дождя, в год Стоящего Лотоса, зарегистрирован драконорожденный по имени Ли Фэн Лао, признанный Домом Яньмун. С момента записи на него распространяются обязательства и привилегии драконорожденного, уставов Империи и Верховного Закона.

Он поставил печать. Звук был почти беззвучный — и все же я почувствовал, как что-то изменилось в мире.

— Добро пожаловать драконорожденный, — сказал он. — Теперь твоя жизнь принадлежит Империи Заката. Служи с честью.

Я поклонился признавая свой долг перед Империей.

Зал Закона, куда вызвали командира стражи, был стар. Каменные плиты под ногами хранили следы сотен поколений, а узоры на стенах, покрытые тусклым лаком, напоминали о временах, когда Империей ещё правили потомки старой династии. Просторный, с высоким потолком, зал был обставлен скромно, но со вкусом. Без золота, без вычурности — только черное дерево, нефрит и холодный свет от скрытых фонарей, за шелковыми экранами.

В центре за длинным столом сидел Первый Советник. Он не был стариком — волосы его были черны, а спина прямее, чем у юнцов, не прошедших службы. Но в его лице не было ни малейшего следа мягкости. Человек, слишком долго проживший в тени власти, который сам стал воплощением этой власти. Его контроль над Облачным городом был неоспорим, знающие люди говорили, что его власть куда прочнее чем власть генерал-губернатора чьим именем он всегда прикрывался.

Вэй смотрел на лицо главы совета и его интуиция говорила, что сегодня произойдет нечто неприятное. Именно поэтому он был одет максимально безукоризненно, доспехи сияли начищенные слугами.