Я позволила ей выйти из зала, и сама вышла оттуда спустя несколько минут. Я всё еще не могла понять, что мне следует сделать.

Наверняка уже через несколько минут Шейла будет знать, что я ее обманула. И что предпримет она тогда? И в курсе ли Розмари, что ее горничная занимается таким неблаговидным делом?

А может быть, именно по наущению моей свекрови она и стала меня шантажировать? Но нет, эту версию я отвергла. Ведь шантажировала мисс Дженкинс не только меня, но и Паулу. Розмари никогда не допустила бы этого.

Нет, Шейла действовала так или по собственной инициативе, или под влиянием кого-то, кому она доверяла. Если в ту ночь она была в гардеробной, то, возможно, с ней там находился кто-то еще. А значит, мою тайну знают как минимум двое.

Что они сделают, когда откроют мой конверт? Открыто рассказать обо мне полицейским они не решатся, ведь их самих могут привлечь к ответственности за шантаж. Но Шейла так же легко сможет подбросить анонимку в комнату герцога или инспектора. И тогда меня обвинят во лжи.

Мне нужно срочно с ней поговорить! Просто объяснить, что у меня нет денег. Я тоже могу отдать ей что-то из своих украшений, если ее устроит такой вариант.

Но стоило мне подумать об этом, как мне стало не по себе. Мне претила сама мысль о том, что я буду договариваться с шантажисткой. Ведь если я сделаю это, то тоже стану преступницей.

Пока я виновата лишь в том, что не рассказала полиции о том, что была в ту ночь в комнате Джейкоба. Но напрямую никто и не спрашивал меня об этом. Разве я совершила что-то дурное, когда оказалась там?

Так почему бы мне не открыть всю правду герцогу Стенфорду? Рано или поздно он всё равно узнает об этом. Может быть, если я расскажу ему о Шейле Дженкинс, он простит мне мое прежнее молчание?

Ведь эта девушка может знать настоящего убийцу! Возможно, в спальню Джейкоба, помимо меня и Паулы, приходил кто-то еще.

Да, именно так мне и следует поступить! Поговорить с его светлостью и во всём ему признаться.

И когда я решила это, то испытала облегчение. Всё-таки чистая совесть — это немало.

И когда у парадной лестницы я встретила инспектора Мэдисона, то почти обрадовалась.

— Мистер Мэдисон! Не знаете ли вы, где я могу найти его светлость?

Конечно, было уже поздно, и возможно, герцог уже отправился отдыхать. Но мне всё же хотелось попытаться поговорить с ним именно сегодня. Потому что я боялась, что моя решимость к утру может утратить свои позиции.

— Боюсь, что его светлости нет в Кросби-холле. Он отправился к лорду Берроузу.

— Ночью? — изумилась я.

На это инспектор лишь пожал плечами. Похоже, он полагал, что глава королевской службы сыска имеет право на любые причуды.

— А когда он вернется? — жалобно спросила я.

— Должно быть, уже утром, ваше сиятельство. Быть может, вы хотите что-то сообщить? — он посмотрел на меня как-то странно.

Я заколебалась на секунду, но покачала головой. Нет, я не готова была рассказать всё Мэдисону. Я хотела поговорить именно с герцогом Стенфордом.

— Благодарю вас, инспектор, но я дождусь возвращения его светлости.

Я вернулась к себе в комнату, но так и не смогла убедить себя лечь в постель. Ужасно невовремя Стенфорд отправился в соседнее поместье. Я понимала, что он вряд ли решит вернуться ночью, но долго стояла у окна, прислушиваясь, не подъезжает ли ко крыльцу карета. Я должна была поговорить с ним до того, как Шейла Дженкинс сообщит ему мой секрет. Потому что если она сделает это первой, он ни за что не поверит, что я собиралась рассказать ему всё сама.

Когда часы пробили два, я вздрогнула. Потому что в коридоре услышала чьи-то шаги. И несмотря на то, что моя дверь была закрыта изнутри, мне стало страшно.

А потом раздался какой-то странный шорох. Кто-то пытался вставить ключ в замок снаружи? Нет, звук был не металлический.

Я сидела без света, и никто не мог знать, что я всё еще бодрствую. Я взяла в руки тяжелый канделябр со стола. Не ахти какое оружие, но это лучше, чем ничего.

Но нет, дверь не шелохнулась, а вскоре в коридоре снова заскрипели половицы — только теперь кто-то уже удалялся от моей комнаты.

Дрожащими руками я попыталась найти спички и зажечь свечу. Это получилось у меня не сразу. Но когда комната чуть осветилась, я увидела на полу письмо всё на той же желтоватой бумаге.