Мистер Дункан почтительно поклонился мне, но в его взгляде сразу появилась настороженность.

Мы прошли в гостиную и расположились в креслах. Возникло долгое молчание, и я посчитал нужным его прервать.

— Откуда вы прибыли, мистер Дункан?

— Из Лондона, ваша светлость! Я служу в конторе на Риджент-стрит, что в Вест-Энде.

Когда он произнес «служу в конторе», на лице мисс Кросби появилось презрительное выражение. Но ничего сказать она не успела, потому что вернулся Чандлер.

— Простите, мистер Дункан, но я не смог разыскать леди Кэтрин. Ее горничная говорит, что ее сиятельство ушла из своей комнаты пару часов назад и с тех пор не возвращалась. Я заглянул в библиотеку, гостиную, музыкальную комнату и даже в оружейный зал. Но ее нигде нет.

— Вот как? — вслед за дворецким в гостиной появился и Сэмюэль. — Не удивлюсь, если она сбежала. А ведь я предупреждал вас об этом, ваша светлость!

— Сбежала? — гость подался вперед. — С чего бы ей сбегать, Сэмюэль, то есть, простите, ваше сиятельство?

Одиннадцатый граф Кросби пожал плечами:

— А вот это вы должны спросить у своей сестры. Но если вам так любопытно, то, пожалуй, я и сам могу ответить на этот вопрос. Мы считаем, что именно леди Кэтрин убила моего отца. У нее были на то веские причины. Быть может, с учетом этой информации ее побег сейчас и вам покажется оправданным?

Мистер Дункан со вздохом откинулся на спинку кресла.

Теперь, в гостиной, при ярком свете я смог лучше его рассмотреть.

Его прямые светлые волосы были элегантно уложены, а доброжелательное выражение лица делало его дружелюбным и открытым. Правда, сейчас, после слов Сэмюэля, оно стало растерянным. А в серо-голубых глазах словно застыло недоверие.

На нём был двубортный коричневый сюртук, который подчеркивал его стройную фигуру, и жилет глубокого каштанового оттенка. Белоснежная рубашка с высоким стоячим воротником прекрасно сочеталась с галстуком того же, что и жилет, цвета.

Признаться, мне он показался ничуть не меньшим джентльменом, чем лорд Сэмюэль.

— Что вы такое говорите, ваше сиятельство? — наконец воскликнул он после нескольких секунд оцепенения. — Кэтрин никогда бы не сделала ничего подобного! И вам должно быть стыдно говорить про нее такие ужасные вещи! Кому, как не вам, знать, насколько добрый она человек!

Но граф Кросби ничуть не смутился от этого упрека. Он невозмутимо опустился в свободное кресло и велел дворецкому принести графин и стаканы.

— Вы, кажется, еще не всё знаете, Дункан! Дело в том, что речь идет не только об убийстве моего отца, но еще и нашей горничной, возле еще не остывшего тела которой и застали вашу сестру.

Тут я посчитал нужным вмешаться.

— Мне кажется, ваше сиятельство, что вы чересчур торопитесь с выводами. Вина леди Кэтрин еще не доказана.

Сэмюэль обиженно замолчал, а через несколько минут Чандлер доложил, что ужин подан.

Я надеялся, что леди Кэтрин всё-таки выйдет к столу, но за ужином она не появилась. Поэтому я не стал дожидаться подачи десертов, а поднялся и подал знак Мэдисону следовать за собой, что тот и сделал с видимым облегчением. Такие церемонные трапезы явно не доставляли ему удовольствия.

А вместе с нами из столовой вышел и мистер Дункан.

— Прошу вас, ваша светлость, найдите мою сестру! Что бы ни говорил Сэмюэль, я уверен, что она ни в чём не виновата!

— Не беспокойтесь, мистер Дункан, мы непременно ее найдем! Может быть, она всего лишь выходила в сад и давно уже вернулась в свою комнату, — я сказал это, стараясь не показать ему того беспокойства, что испытывал сам.

Мы все вместе дошли до спальни леди Кэтрин, но обнаружили там только ее чрезвычайно расстроенную горничную.

— Ваша хозяйка не возвращалась?

— В том-то и дело, что нет, ваша светлость! — всхлипнула девушка. — Не знаю, где она может быть в такой час! И ведь она не могла выйти на улицу, потому что была легко одета. Если бы она решила прогуляться, она непременно взяла бы свой плащ.

— Прошу вас, мисс, посмотрите, не пропало ли что-то из ее вещей?

Мистер Дункан побагровел от этого вопроса, но я обязан был его задать. Я не мог исключать ни одну из версий.

Горничная осмотрелась, заглянула в ящички трюмо и в шкаф. Мы, соблюдая приличия, в комнату не входили, застыв за порогом.