— Нет, всё на месте, сэр! — доложила она, шмыгая носом. — Да ведь и я сама всё то время, что прошло с тех пор, как она ушла, пробыла здесь.

— А куда именно она пошла? — спросил я.

Разумеется, хозяйка могла вовсе ей этого не сказать, поэтому я не ожидал ответа на этот вопрос и тем сильнее удивился, услышав его.

— Она пошла к вам, сэр!

— Что?!

— Она спросила, не видела ли я вас. А я сказала, что как раз видела, как вы направлялись в оружейную. И она, должно быть, пошла туда.

Этого только не хватало! Во что еще ввязалась эта женщина?

Теперь я уже и сам ощутил легкую панику. Если она действительно шла в оружейную, то куда она могла деться?

Я устремился в заданном направлении, стараясь по пути обращать внимание на самые мелкие детали. Но нет, нигде не было ничего подозрительного.

Мы дошли до оружейной. Я отправил горничную за Чандлером, и когда тот пришел, велел зажечь в зале все свечи, какие только там были. Но нет, помещение было пустым.

Мистер Дункан застонал, и один только этот стон сказал мне куда больше всяких слов. Он явно любил и ценил свою сестру. И было что-то трогательное в том, как они заботились друг о друге.

— Мистер Чандлер, немедленно вызовите сюда всех слуг! Нам нужно обследовать весь дом, и чем больше людей примут в этом участие, тем лучше. Пусть они заглянут в каждый шкаф, в каждую дверь. Любая мелочь может иметь значение. Нет, на улицу выходить не нужно, они могут затоптать там важные следы.

На улицу мы выходим сами — я и Мэдисон. Но даже нам не удается там ничего обнаружить.

И когда спустя час мы все собираемся в гостиной, нам приходится признать, что леди Кэтрин исчезла.

Очнулась я в каком-то темном и холодном помещении. Тут пахло плесенью, и воздух был спертый.

Я лежала на ворохе сена, но сено было явно не свежим, а прошлогодним или позапрошлогодним, потому что совершенно не пахло травой. Когда я встала на ноги, то наощупь двинулась куда-то, но почти сразу наткнулась на огромную бочку. Она была пустой. Рядом лежали какие-то сваленные в кучу инструменты — грабли, метлы, лопаты.

Поскольку сюда не проникала ни малейшая частица света, это явно был не сарай. Скорее, подвал, в который сносили всё то, что уже стало старым, но что выкинуть еще не поднималась рука.

В Кросби-холле, как и в любом другом поместье, были подвалы. В некоторых из них хранились вина, в других — продукты (сыры, колбасы, окорока). Но вряд ли кому-то пришло бы в голову тащить туда старые садовничьи инструменты. Разве что это была та часть подвалов, куда уже давно никто не заходил.

И от этой мысли мне стало страшно.

Я хорошо помнила, как отправилась в оружейный зал, дабы поговорить с герцогом Стенфордом. Но что случилось потом?

Судя по тому, что я оказалась здесь, на меня напали. Кто-то ударил меня по голове, а когда я потеряла сознание, меня принесли сюда и заперли. Вот только кто и зачем?

Голова немилосердно болела, но я всё равно постаралась сосредоточиться.

Ни леди Розмари, ни Паула не смогли бы этого сделать. У них не хватило бы сил затащить меня в подвал, тем более что часть пути пришлось бы проделать по коридору первого этажа.

Разве что у одной из них был помощник. Но эта версия казалась мне слишком невероятной. Доверять такую тайну кому-то еще было бы крайне неосмотрительно. То, что знают двое, рано или поздно узнают все.

Скорее, нападавшим был мужчина. Возможно, как раз Рамзи. Но что могло побудить его поднять на меня руку?

Да, он вызвал у меня подозрения, но от-то об этом не знал! Он никак не мог догадаться, что именно я собиралась рассказать его светлости.

Вот если только он считал, что это именно я убила его возлюбленную и хотел отомстить мне за это. Да, это было вполне возможно. Если он любил мисс Дженкинс, то мог затаить ненависть и воспользоваться подвернувшимся случаем. Он увидел меня в коридоре и не сдержался.

Но ведь он не мог не понимать, что меня будут искать? И пусть даже он запихнул меня в самый дальний и заброшенный подвал дома, герцог и инспектор наверняка догадаются обыскать абсолютно все помещения в Кросби-холле.

Впрочем, даже если меня найдут, то я всё равно не смогу обвинить Рамзи в покушении. Я не видела нападавшего, и всё, что у меня есть — только предположения. Хотя кто еще, кроме него, мог это сделать?

Если только Сэмюэль. Но зачем? Если это он убил своего отца, то ведь ситуация развивалась так, как было надо ему. Основной подозреваемой считают именно меня. А этим нападением он, напротив, ослаблял позиции обвинения. Если только…