Они ещё не видели его. Они видели друг друга.

Первый выстрел произвёл снайпер Хелен. Короткая вспышка с крыши полуразрушенного сарая на холме. Хавьер услышал свист пули и почти сразу — глухой удар, с которым одна из чёрных фигур рухнула на землю.

Рощу разорвало огнём.

Не хаотичная пальба, а короткая, яростная работа профессионалов. Автоматные очереди рвали ночной воздух. Пули с влажным чавканьем входили в морщинистые стволы олив, выбивая щепки, пахнущие пылью и горечью.

Внутри Хавьера поднялась знакомая ледяная волна. Берсерк. Инстинкт требовал одного: встать, присоединиться к этому смертельному танцу, убивать. Ярость была простой, чистой, как ледяная вода. Она обещала избавление от боли, от страха, от вины.

Но голос «Стража» удержал его. Образ Люсии, сидящей в машине, — пустой манекен, внутри которого тикает бомба. Цель была не в том, чтобы убить их всех. Цель была в коробке. В ржавой металлической коробке, зарытой в метре от него.

Он сжал зубы до скрипа. Боль в руке — острая, настоящая — стала единственным, что удерживало его от ярости. Он — не хищник. Он — хранитель.

Хавьер пополз. Медленно, прижимаясь к земле, царапая щёку о сухие ветки. Над головой выли пули. Справа кричали на английском с немецким акцентом. Слева — короткие, гортанные команды на русском. Они ещё не понимали, что здесь есть третья сила.

Звуки боя становились яростнее. Кто-то из группы Воронова использовал подствольный гранатомёт. Глухой хлопок — и в стороне, где залегли люди Хелен, взметнулся фонтан земли и огня. Крик.

Взрыв на секунду ослепил всех, и именно в эту подаренную вспышкой секунду Хавьер начал копать.

Он вытащил нож — тот самый, что забрал у Рамиреса, — и здоровой правой рукой вгрызся в землю. Она была твёрдой, как камень. Нож входил с трудом. Каждый удар отдавался болью в раненой руке, но он не останавливался. Он рыл, как загнанный зверь, роющий себе нору.

Весь его мир сузился до клочка земли у корней старого дерева. Вся его жизнь, все его провалы, вся его вина привели его сюда, в эту воронку из огня и пыли. Он должен был выкопать своё прошлое, чтобы у его сестры появилось будущее.

В салоне старого «Сеата» царила почти неестественная тишина. Снаружи, в отдалении, ночь трещала, как горящее полено, — глухие хлопки, короткие очереди. Лена Орлова сидела за рулём, вцепившись в него так, что побелели костяшки пальцев.

Рядом с ней, на пассажирском сиденье, сидела Люсия. Её голова была слегка наклонена, глаза смотрели в никуда. Вспышки выстрелов отражались в её пустых зрачках, не вызывая никакой реакции. Жуткий, идеальный покой в сердце бури.

Лена пыталась вызвать Хавьера. Шипение. Треск. Белый шум, который она обычно использовала, чтобы заглушить мир, теперь сам стал миром, враждебным и пустым. Её пальцы дрожали. Она была аналитиком. Её оружием были данные, алгоритмы, тишина стерильной лаборатории. Здесь, в пыльной машине на обочине испанской дороги, она чувствовала себя беспомощной. Голой.

Наконец, сквозь треск прорвался его голос. Искажённый, рваный. — Лена! — хрип помех. — Засада… две группы!

Она нажала на кнопку тангенты. — Чьи? Корпораты и… наши?

— Похоже… — голос Хавьера тонул в шуме. — Не разбирался. Все стреляют… во всех. Мне нужно… ну, время. Отвлеки их!

— Как?! Я не…

— Ты аналитик. Проанализируй, блядь! — прорычал он, и в этом рыке было столько отчаяния, что у Лены перехватило дыхание. — Дай им цель!

Связь оборвалась.

«Проанализируй». Слово ударило её, как пощёчина. Он был прав. Она не солдат. Но она и не жертва.

Лена отстегнула ремень, потянулась на заднее сиденье и достала свой защищённый ноутбук. Щёлкнула замками. Экран ожил холодным синим светом, осветив её бледное, сосредоточенное лицо и безмятежный профиль Люсии.

Она подключила небольшой, похожий на флешку, анализатор спектра. Её пальцы забегали по клавиатуре. Быстро, точно, без единого лишнего движения. Это была её территория. Здесь она была дома.

Она сосредоточилась на сети корпоратов — их протоколы всегда были проще. Запустив скрипт, она смогла внедрить в их канал связи ложный маркер угрозы, перенаправив часть их огня на пустой сектор. Протокол был несовершенен. При отправке он создавал крошечный, почти незаметный обратный всплеск. Эхо. В лабораторных условиях его бы немедленно обнаружили. Но здесь, в хаосе боя… это был расчёт. Вероятность обнаружения — 11.4%. Приемлемый риск.

Огонь в роще стал ещё яростнее, но теперь он был сконцентрирован в одном направлении. Она дала Хавьеру его время.

Лена откинулась на сиденье. Сердце колотилось в горле. Она впервые применила свои знания для прямого воздействия на поле боя. Она только что, возможно, убила нескольких человек, нажав пару клавиш.

Лена прислушалась к себе. Ничего. Ни вины, ни удовлетворения. Просто тишина. Словно внутри выключили звук.

За тысячи километров от андалусской ночи, в кондиционированном полумраке московского центра управления, Антон «Сыч» отхлебнул остывший кофе и поморщился. На гигантском экране перед ним разворачивалась драма в реальном времени. Красные точки — его люди — вели бой. Потери. Двое «двухсотых», один «трёхсотый». Проклятые корпораты из Aethelred оказались лучше подготовлены, чем ожидалось.