Я огляделся по сторонам, ища какой-нибудь булыжник или хотя бы кирпич, которым можно попытаться сбить замок, но ничего подходящего не обнаружил. Примерно с минуту я копался в высокой траве около погреба, но безрезультатно. И когда я уже хотел вернуться на улицу, чтобы поискать там, то внезапно вспомнил про лом.

Мысленно обругав себя конченным идиотом, я побежал к крыльцу дома. Похоже, ближе к ночи мой усталый мозг решил объявить забастовку и настойчиво потребовать законного отдыха. Быстро поставив его на место забористым нецензурным выражением, я схватил лом и потащил его к погребу.

Сломать замок было нелегко. Хотя, лом и помогал мне длиной рычага и всей своей массой, но вот моя весовая категория была из разряда ниже плинтуса. Промучившись минут пять и наделав, по моим ощущениям, довольно много шума, я наконец услышал долгожданный лязг выскочившей из замка дужки. При этом я по инерции грохнулся на землю и придавил ломом пальцы. Но причитать было некогда. Закусив губу от боли, я бросился к двери погреба. Та бесшумно отворилась. Похоже, тощий смазал петли, чтобы не привлекать чужого внимания.

Внутри было темно. Я остановился на пороге и снова тихо позвал:

— Есть кто-нибудь?

Тишина.

Я начал шарить перед собой руками, пытаясь хотя бы на ощупь оценить внутреннюю обстановку. Сбоку небольшой верстак, какие-то инструменты. Дальше по стенке вешалка с чем-то вроде телогрейки. Я еще раз скользнул рукой над верстаком и опрокинул на его поверхность какой-то небольшой предмет. Нащупав, я схватил его и поднес к двери, чтобы получше рассмотреть. И тут же чуть не вскрикнул от радости. Это был фонарик. Причем, электродинамический, ЗИПовский. На нем была большая ручная педаль, надавливая на которую можно было генерировать электричество. Похоже, Тощий оставил его в погребе, чтобы не таскать каждый раз с собой. Теперь главное, чтобы он работал.

Плотно прикрыв за собой дверь, чтобы свет не был виден с улицы, я надавил на педаль. Лампочка тут же загорелась. Сначала тускло, а потом, по мере того как я все сильнее раскручивал динамомашину, свет становился ярче. Оглядевшись вокруг, я ожидаемо увидел, что внутри никого нет.

Теперь следовало найти подпол. Он определенно должен быть где-то тут. Иначе смысл этого тесного, но при этом кирпичного строения просто теряется. Да и две трубы на крыше тоже не просто так торчат. Я заметил, что обе они по противоположным стенам уходят в пол погреба.

Откинув в сторону два деревянных ящика, я сдвинул в сторону обрывок рубероида, на котором они лежали. Под ним обнаружился металлический люк, закрытый на задвижку. Похоже, это как раз то, что мне нужно.

Я хотел уже было открыть крышку люка, но вдруг замер от внезапно пришедшей в голову мысли. Если там действительно кто-то есть и у меня получится его спасти, то мне хотелось остаться инкогнито. Иначе милиция начнет задавать неудобные вопросы, на которые я не смогу или не захочу отвечать. А больше всего мне не хотелось становиться целью банды Боцмана.

Я огляделся по сторонам, пытаясь сообразить, что делать. Идея пришла сразу, как я увидел на полу ведро, полное старой золы. Видимо, ее когда-то припасли для огорода, но так и не использовали.

Я снял с вешалки старую грязную телогрейку и накинул на себя. Тут же обнаружилась и черная вязаная шапка. Тщательно отряхнув, я напялил ее на голову. А после этого, стянув на время с рук носки, я зачерпнул пригоршню золы и вымазал ей лицо. Этого должно быть достаточно.

Не медля больше ни секунды, я раскочегарил погасший фонарь, отодвинул щеколду и, крякнув от натуги, поднял тяжелую крышку люка. Мне в нос ударил острый запах человеческих нечистот. Значит я не ошибся. Здесь точно держат пленника. Посветив в подпол, я увидел металлическую лестницу, спускающуюся на бетонный пол.

Луч фонаря скользнул вбок и выхватил из темноты кучу грязного тряпья. Я сначала не понял, что это такое. Потом эта куча слабо пошевелилась и из нее выглянуло изможденное, небритое и худое лицо. Человек прикрывал ладонью глаза. Было видно, что он долго находится здесь и уже успел отвыкнуть от света.

— Убирайся, — прохрипел он. — Я ничего не знаю. Дай мне хотя бы сдохнуть спокойно.

— Эй! Я пришел помочь, — ответил я, не спеша спускаться вниз. Мало ли что можно ожидать от человека, доведенного до отчаяния.

Услышав детский голос, мужчина откинул тряпье, оказавшееся старым грязным одеялом и, подслеповато щурясь, уставился наверх.

— Ты кто? — внезапно окрепшим голосом спросил он. Похоже мои слова вселили в него надежду и придали сил. Но это ненадолго. Поэтому действовать надо быстро.

— Это неважно, — ответил я. — Вы ведь жених Людмилы Владимировны?

— Да-да, — мужчина, пошатываясь, поднялся на ноги. — Людмилы… Владимировны… Людмилы… — как заведенный забубнил он, кивая головой.