Я решила взять разговор под свой контроль, пока Тамура не пустил себе кровь из носа, пытаясь быть понятным.

— У тебя есть воспоминания Райтер, — сказала я. — Все они, о прошлом и о будущем. — Он фыркнул. — Как далеко ты видишь будущее, Тамура?

Он захихикал и, пританцовывая, вошел в комнату вместе со мной, указывая на каменный потолок над головой.

— Ничего. Все. Что тут можно увидеть, кроме узоров на ветру?

— Я не…

— Невозможно увидеть то, что не случилось. Будущее — это сейчас. Нет. Это прошлое. Сейчас. Нет. Все еще прошлое. Хм.

— Ты хочешь сказать, что Райтер не могла видеть будущее?

Он указал на меня.

— Ах. Она все еще там.

Это означает, что ее хваленые Авгурии были ничем иным, как ложью. Я почувствовала презрение Сссеракиса. Типично для Ранд и Джиннов.

— Но что с ее предсказаниями? Авгурии были только частью многих предсказаний Райтер.

— Защищайся. — Тамура прыгнул на меня, лениво взмахнув рукой в мою сторону. Я блокировала удар лапой. Он замахнулся на меня другой рукой, и я блокировала удар своей рукой. Затем снова вернулся к другой руке. В течение нескольких секунд он атаковал меня, нанося один медленный удар за другим, а я блокировала.

— Райтер была умна, — сказал он, продолжая атаковать. — И отчаянно хотела, чтобы ее сестры тоже узнали это, но не могла открыть правду, опасаясь, что они увидят только хитрость. Мир состоит из шаблонов, и когда ты видишь эти шаблоны… Закрой глаза.

Я сделала, как он просил. Я уже давно поняла, что лучше всего делать то, что хочет Тамура, иначе я рискую быть атакованной ложкой. Я не знаю, почему он так любил ложки. Я продолжала защищаться от его атак с закрытыми глазами.

— Как ты блокируешь мои удары? — драматично спросил Тамура. — Ты можешь видеть будущее?

— Я понимаю. Если ты можешь видеть закономерности прошлого, ты можешь предсказывать будущее.

— Да! За исключением…

Я подняла лапу, чтобы отразить удар, но ожидаемого удара не последовало. Я открыла глаза, когда Тамура сильно толкнул меня в грудь. Мои ноги запутались, я споткнулась и упала навзничь. Сссеракис сделал мой теневой плащ плотным, шипы вонзились в землю и остановили мое падение. Затем он поставил меня на ноги, и плащ снова свободно обвился вокруг меня.

Тамура ухмыльнулся.

— Впечатляюще. — Он пристально посмотрел в один из моих глаз и помахал рукой. — Привет, там.

Мне его проткнуть?

— Нет, — сказала я. — Он только загадал загадку.

Тамура склонил голову набок.

— Значит, Райтер не могла видеть будущее, но делала предсказания, основываясь на прошлом.

— И все это для того, чтобы убедить своих сестер, что она знает больше, чем на самом деле. Авгурии… — Тамура покачал головой и рассмеялся. — Ее величайшая работа и всего лишь шутка. Обновление. Единство. Жизнь и смерть. Предсказанный, который разрушит вечность. Она извергла эту шутку в мир, заставила своих сестер поверить, а затем создала меня, чтобы я убежал и спрятался, чтобы никто не усомнился.

— Авгурии были правдивыми?

— Никогда не были правдивыми. Это всего лишь бред сумасшедшей богини, которой нужно было почувствовать себя важной персоной, прежде чем покончить с собой. — Он развел руками. — И на этом заканчивается история Райтер, Спокойствие в Хаосе. Безумные богини становятся плохими матерями.

Я изо всех сил пыталась понять. Большая часть моей жизни вращалась вокруг этих проклятых Авгурий. Мезула считала, что я способна положить конец вечной войне между Ранд и Джиннами, но это была ложь. Единственный способ покончить с этой войной — убить их всех, а у меня никогда не было силы сразиться с богом. Железный легион считал, что Авгурии — это инструкция о том, как создавать сосуды, способные возродить мертвых богов, и… Ну, он был прав.

— Но Авгурии были правдивыми, Тамура. Они должны были сбыться. Ты знаешь, что сделал Железный легион. Что он сделал со мной и Джозефом. Это сработало. С нашей помощью он вернул к жизни одну Ранд и одного Джинна.

Тамура покачал головой:

— Важна воля. Авгурии ничего не значили, пока Мезула и Лоран не решили, что они важны. Железный легион направил свою волю на воскрешение богов, и именно это он и сделал. Он проявил свою волю и назвал это судьбой. Это было не так. Не больше, чем ты могла бы сказать У меня будет ребенок и потом Она здесь. Действие судьбы.

Он прав. Слова Сссеракиса показались мне странными, почти благоговейными. Подумай, Эска. Наша битва с Вейнфолдом. В этом щите я увидел, как мы работаем вместе и воплотил это в жизнь. Предсказывал ли он будущее или предлагал будущее, которое я заставил случиться?

В этом был какой-то ужасный смысл. Я не раз заглядывала в это щит, Безумие. Каждый раз он показывал мне проблески возможных будущих. По меньшей мере одного из них я избежала.

— Значит, я не избранная? — Я почувствовала странное облегчение от этого. Даже спустя десятилетия после того, как несомненное пророчество сбылось, свобода от него приносила облегчение.