«Что мы привязались к несчастной женщине? — спросил после этого старикашка у себя и у других кредиторов. — Не по-джентльменски, господа, неблагородно».

И Марину оставили в покое, потому что старикашка был солидным человеком. При одном упоминании его фамилии люди посвященные трепетали и расплывались в верноподданнических улыбках.

Сделавшись любовницей Сперанского, она могла рассчитывать на многое в этой жизни, но просчиталась. Ей бы ходить перед ним на цыпочках да заглядывать в глазки, предупреждая каждое желание, а Марина решила показать характер. Обиделась на невиннейшую шутку, произнесенную за столом, на даче у одного высокопоставленного чиновника.

Семен Ильич назвал ее при всех «бомжихой» и попрекнул куском хлеба, то бишь предпринятой в отношении ее «благотворительностью». Марина надулась и весь вечер тупо смотрела телевизор, любуясь мускулатурой Ван Дамма. А что ей оставалось делать? Ведь за столом сидели все те же кредиторы ее мужа, эти стервятники, лишившие ее крова, и было невыносимо слушать, как они стучат своими окровавленными клювами!

Девушки с характером Сперанскому не нравились, и он решил избавиться от Марины, бросив ее в объятья безутешному вдовцу Патрикееву. Подобная сделка устраивала всех. Патрикеев слыл мужиком не вредным, к тому же Маринин муж не успел залезть к нему в карман. С Петром Евгеньевичем она не чувствовала себя униженной и оскорбленной и старалась всячески угодить. Банкиру нравилась в Марине кротость или как она умеет притворяться кроткой. Дело в том, что в своей супружеской жизни он немало настрадался от деспотизма жены и теперь сам хотел быть деспотом. Марина покорялась любым его желаниям и никогда не имела собственного мнения. Может, горький опыт со Сперанским научил ее этому? Или боязнь опуститься еще ниже и пойти по рукам?

Зато она отыгралась на дочери банкира. Роль свирепой мачехи подходила ей не меньше, чем роль кроткой любовницы. При всей своей любви к дочери Патрикеев понимал, что Танюха сильно избалована и ей требуется железная рука, поэтому смотрел на их отношения сквозь пальцы, но в самых крайних ситуациях принимал сторону Татьяны, давая Марине понять, что она здесь человек временный.

Аида проснулась в десять утра. День обещал быть жарким. Она выглянула в окно и удивилась увиденному. Оказывается, с этой стороны дома росли пионы и плескалась неправдоподобно голубая вода в небольшом бассейне.

На лужайке, в одних купальных плавках, загорала Марина, и Аида с неудовольствием отметила безукоризненность ее фигуры и красивый, коричневый оттенок кожи.

Татьяна еще спала, и ей пришлось самой ориентироваться в незнакомом доме. Впрочем, она тут же нарвалась на горничную, и та ей объяснила, как пройти в душевую, и заодно поинтересовалась, что ей приготовить на завтрак?

— Кофе покрепче, если можно, — застенчиво улыбнулась Аида. — И больше ничего.

— Куда вам подать? — старалась услужить гостье прислуга.

— А, к бассейну, — махнула рукой в неопределенном направлении девушка, прикинувшись рассеянной.

Еще из окна она обратила внимание, что рядом с бассейном стоит шезлонг. В него-то она и приземлилась с чашечкой кофе, не обращая внимания на загорающих. Ее даже не смутило, что на спинке шезлонга висит лифчик от Марининого купальника. Впрочем, он тут же свалился на землю. Аида делала крохотные глотки и любовалась пионами. А Марина тем временем разглядывала ее с ног до головы. И любовнице банкира в первую очередь не понравилось, что девица разгуливает по дому в халате, привезенном Патрикеевым из Китая. Он купил два халата, для нее и для Танюхи, но она от своего демонстративно отказалась. Она — кроткая. Она его рабыня. К чему такие роскошные подарки?

Наконец, Аида вышла из созерцания и повернула голову.

— Ой, здрасьте! — Она чуть не выронила чашку. — Я вам помешала?

— Ничуть! — пожала плечами Марина. — Нас, кажется, вчера забыли представить?

— Действительно!

— Эти стервятники нас вообще за людей не считают! — пожаловалась она. — Мы для них птички невысокого полета! Вам не стоит здесь надолго задерживаться, милая девушка. А то превратитесь в чью-нибудь собственность. За ними не заржавеет.

Марина поднялась в полный рост, продемонстрировав большую, упругую грудь, подняла лифчик и направилась к дому, бросив на прощание:

— Вы — хорошенькая, и это очень опасно!

«Опасно для кого?» — хотела спросить Аида, но сдержалась, оставив колкости на будущее.

Потом она позвонила Денису и попросила отвезти ее на Гурзуфскую за вещами.

— Ну, ты даешь! — похвалил ее Денис, когда они отъехали на приличное расстояние от Волгоградской. — Честно говоря, не ожидал, что ты с первой попытки… Да еще через Таньку! Шеф тобой очень доволен!

— Он тоже вчера там был? — вдруг ее осенило.

— Это тебе знать не положено, — хмыкнул он, а потом спросил: — Как прошла ночка?

— Развлекала Танюху.

— А с ним виделась?

— Нет. — Ее начинала раздражать дотошность парня.

— Послушай, есть прикид. — Ден сделал очень умное лицо. — Ты совращаешь Танюху. Отец вас застает за этим занятием. Скандал. Высокое напряжение и все такое. И тут ты пускаешь папе кровь!

— На глазах у Танюхи?

— А что?

— Тебе-то ничего. А мне уж точно не отвертеться. Дурацкий у тебя прикид! Я прошу тебя, не делай больше никаких прикидов, ладно? Я сама обо всем позабочусь. А кстати, где обещанная трехкомнатная квартира?..