Однако сверхскоростной «БМВ» банкира не слишком-то торопился в это солнечное утро. Петром Евгеньевичем овладело лирическое настроение.

— Эх, Аидочка, сам бы сейчас с удовольствием махнул в Таиланд или еще куда подальше! Вы не представляете, как обрыдло сидеть в этой дыре!

— У вас прекрасный город…

— Бросьте вы, прекрасный город! Только и ждешь на каждом шагу выстрела или бомбы.

— Зачем же не взяли телохранителя?

— Вот это и угнетает меня больше всего! Ни шагу без мордоворота! А чем он поможет? Это ведь так только для успокоения собственной трусости.

— По-моему, вы меня соблазняете! — рассмеялась Аида. — Хотите, чтобы я вас пожалела? Бедненький, Петр Евгеньевич, у вас такая опасная работа! — Она игриво погладила его по плечу.

— Зря, между прочим, смеетесь. Вы что, газет не читаете, телевизор не смотрите? Банкир сегодня — это группа риска. И у меня в городе немало врагов. Я вот с вами откровенничаю, а у вас, может, в сумочке «пушка» лежит? А? Кто вас ко мне прислал? Признавайтесь! — Он произнес это на полном серьезе так, что она опешила, но потом, глядя на ее реакцию, банкир рассмеялся. — Не делайте таких злых глаз. Это вам не идет. Да еще губа начала дергаться. Вы становитесь похожи на вампиршу, а я с детства боялся вурдалаков и прочую нечисть. Как представлю эти фосфорические, налитые кровью глаза, так сердце замирает. Бр-р! Мразь!

— Спасибо за комплимент, — усмехнулась Аида.

— Вот такая вы мне больше нравитесь. А насчет соблазна я так скажу — я, Аидочка, не бабник. Похотливым самцом никогда не был. Есть женщина — прекрасно, нет — и Бог с ней. Жену похоронил десять лет назад, светлая ей память! — Патрикеев перекрестился, придерживая левой рукой руль. — И мог бы гулять напропалую, в такой разврат удариться! Ан, нет! До Марины, может, две бабенки и были всего. — Он вдруг осклабился и спросил: — Зачем я перед вами отчитываюсь?

— Набиваете себе цену, только и всего! — Она опять попыталась сыграть дурочку, но он вдруг сказал:

— А вы ведь не так просты, как хотите казаться. Вообще, женщины — великие актрисы! Марина уже год притворяется, делает вид, что любит меня, а ей просто некуда податься. Вот и цепляется. У вас-то хоть есть жилплощадь?

— Здесь недалеко, на Гурзуфской. Хотите поедем ко мне? Угощу вас крепким кофе. Прямо сейчас! Надо же мне вас отблагодарить за гостеприимство!

Она видела, как он колеблется, но решила не нажимать.

— Сейчас не получится. Нас ждет Сперанский. Старик может обидеться.

— А после Сперанского?

— Мне надо заехать на работу, а вообще-то, спасибо за приглашение.

Семен Ильич встретил их с распростертыми объятиями. Его скромный кабинет напоминал каюту корабля, а сам он — непобедимого адмирала.

— Привез ко мне красавицу! — ликовал «адмирал». — Удружил, Петя! Ох, как удружил! — Он обслюнявил даме ручку и пригрозил ей пальцем: — От старика Сперанского не упорхнешь!

«А не хотят ли мной восполнить утрату? — мелькнула у нее в голове догадка. — Патрикеев получил с барской постели Марину и теперь платит дань!»

— Нужен твой совет, Семен, — перевел разговор в другое русло банкир. — Девчонки мои собрались в Таиланд. Что скажешь?

— Твои девчонки? — поднял кустистые, седые брови Сперанский. — Это Танюха с Маринкой, что ли?

— Нет, Танюха с Аидой, — восстановил истину Патрикеев.

— А я уж подумал, спелись красотки! Подружились собака с кошкой! — Семен Ильич с кряхтением уселся в кресло и жестом показал следовать его примеру. — Что ж, Таиланд — дело хорошее. Экзотика и все такое, но сейчас там парилка и вонь несусветная. Ты скажи Танюхе, пусть повременит до сентября. Пусть лучше готовится в институт. Нам юристы позарез нужны.

«Нет, не хочет он, чтобы я упорхнула в Таиланд! — сообразила Аида. — Танюха с Маринкой — куда ни шло, а по-другому — никак!»

— Да какой из нее юрист! — махнул рукой банкир. — Ей только в бирюльки играть!

— Ладно тебе, папаша! За деньги всему можно научить. За деньги даже козлы доятся! Верно, красавица? — подмигнул «адмирал» Аиде.

— «Всюду деньги, деньги, деньги! Всюду деньги, господа! А без денег жизнь плохая, не годится никуда!» — неожиданно для господ пропела девушка, хотя настроение у нее было вовсе не песенное.

— Ай, молодчина! — захлопал в ладоши Сперанский. — Она еще и поет! Вот сокровище! Где ее Ден откопал? Где тебя откопали. Аидочка?

Она сыграла смущение и робким голосом произнесла:

— Говорят, в капусте нашли.

— Ай, сокровище! — хохотал Семен Ильич и без конца хлопал в ладоши. — Ты как хочешь, Петя, а Аидочку я у тебя экспроприирую!

От этих слов у нее потемнело в глазах, все летело к чертям!

— Танюха нам этого не простит, — слабо сопротивлялся Патрикеев, но даже слепому было видно, что девушка ему тоже не безразлична, хотя он всячески хорохорился перед ней, козырял своей непохотливостью. — Она закатит мне сцену. Ты же знаешь ее. Она так полюбила Аиду, что даже решила принять буддизм.