Тут же, как из-под земли возник Сперанский. Он сморщил свой крючковатый нос, что означало сострадание к ближнему. И водянистые глазки наполнились влагой, какой-то болотной жижей.

— Аидочка, не волнуйтесь! Хулигана увезут домой, а завтра первым же рейсом в Санкт-Петербург. Вы его больше не увидите.

— Так ему и надо, паршивцу! — неожиданно заявила Наталья Капитоновна. — Вырастили алкоголика! Сережа — это кара божья!

Ночевать она на Волгоградской не осталась, как ни умоляла ее Татьяна. «У тебя полон дом, а мне необходимо побыть одной».

Она не кривила душой. К Родиону тоже ночевать не пошла. Разве он даст выспаться? У него теперь на очереди Метерлинк. Разговоров на всю ночь, с цитированием монологов из пьес. Нет, сегодня она этого не выдержит. Брат понятия не имеет, что она жила в преддверии свадьбы и что только что похоронила жениха.

Аида взяла такси и поехала на Гурзуфскую. Конспиративную квартиру на днях отнимут. Надо попрощаться.

Первым делом она позвонила Дену.

— Чтобы завтра в четыре, как штык, был у меня, на Гурзуфской!

— Неужели удалось?

— Ты что, совсем одичал? Газет не читаешь?

— А что там пишут в твоих газетах? Инфаркт, разрыв сердца. А при чем здесь…

— Ладно, меньше болтай! И прихвати с собой «пушку»! Возможны всякие провокации.

— Самая большая провокация на свете — это то, что мы больше месяца не трахались!

— Сначала дело, потом все остальное, — обнадежила она.

Аида приняла ванну, полностью сменила постель и все равно долго ворочалась. В ту роковую ночь, перед тем как заснуть, Патрикеев сказал: «Судьба мне отмерила самые счастливые деньки, но я знаю, настанет час расплаты». Именно эти слова не давали ей уснуть. Аида дважды прочитала «Отче наш». Все без толку. Пожалела, что крестик и четки оставила на другой квартире. Перебирая четки, часто засыпала.

Провалилась уже на заре, в полубредовом состоянии. Над ухом гудел шмель. А кругом стояли огромные, как деревья, грибы. Поганки да мухоморы. Целый лес гигантских поганок и мухоморов. Они источали ядовитый аромат. Было душно, безветренно. Она заблудилась в этом лесу, но не могла сделать даже шаг, потому что из ближайшего мухомора сочился гной. И она стояла по колено в зеленоватой жиже.

Ее разбудил звонок в дверь. Аида посмотрела на часы. Полдень. Кто бы это мог быть? Озабоченный Иван прискакал в такую рань? Или проверка газа?

Посмотрев в глазок, обомлела. Там стояла Марина, во всем черном.

— Лучше открой! — сказала она из-за двери. — Разговор будет серьезный.

Аида открыла. Не убивать же она ее пришла, в самом деле? Уговорила себя быть с отставной любовницей как можно сдержанней.

Та сразу начала на повышенных тонах:

— Ну вот, красавица, нам есть о чем поговорить!

— Дай хотя бы умыться, — попросила она. — Проходи на кухню, а то в комнате не прибрано. Я сейчас.

Она не только умылась, но и преспокойно приняла душ. Она рылась в памяти и терялась в догадках. Что у Марины может быть против нее?

— Долго же ты умывалась! — не преминула высказать ей Марина.

«Дохлая треска» вела себя слишком самоуверенно, и это еще больше насторожило Аиду.

— Пока не выпью чашечку кофе, ни о чем говорить не смогу, — заявила она. — Я не выспалась.

— Тогда пошевеливайся, у меня не так много времени!

— А я тебя не звала и, по-моему, не держу!

— Ничего, сейчас ты по-другому заговоришь! — Марина вальяжно закинула ногу на ногу, но долго не могла закурить, потому что руки дрожали от волнения. — Если ты будешь распивать чаи, я пойду в милицию.

— Я у тебя что-то украла?

— Нет, милая, тебя посадят не за воровство, а за убийство. За убийство банкира Патрикеева.

— Тебя, наверно, давно никто не трахал, и ты на этой почве свихнулась, — ответила любезностью на любезность Аида. Она спокойно сняла с огня турку и налила себе кофе.

— Не забудь бросить сахар, — подсказала Марина, — а то в тюряге не дождешься.

— Кофе я люблю без сахара, — улыбнулась девушка. — А ты давай иди в милицию! Там тебе вызовут «дурку».

— Лясы с тобой точить я не намерена. Приступаю к делу.

— Давно пора.

— Я тебе покажу три очень важные бумажки, но только не вздумай рыпаться. На каждую из них у меня заготовлена копия. Итак, бумажка первая. — Она расстегнула сумочку и достала довольно помятый листок. — Заключение о смерти Петра Евгеньевича Патрикеева. Оно тебе известно, и поэтому сразу перейдем к бумажке номер два. Это выписка из истории болезни Петра Евгеньевича. Что ты сделала такие удивленные глазки? Ты не знала, что Петя болен? Что у него сильный невроз? А здесь об этом подробно написано. Он обращался несколько раз к врачу, но пройти полный курс лечения у него не было времени. В этой выписке сказано, что пациент боится темноты, потому что в темноте могут появиться красные, светящиеся глаза. Мы с ним всегда спали при свете. Это уже не из выписки. — Марина развеселилась. Она видела, какое впечатление производят на девушку ее слова, с каким вниманием слушает ее Аида. — И наконец, последняя бумажка. Самая важная, из-за которой, детка, тебя и упекут. Это заказ, который ты сделала в одной оптической фирме, на контактные линзы красного цвета, с фосфорическим блеском. Здесь твой почерк и твоя личная подпись. Представляю, какой ты красавицей была в ту ночку! Какой страстью пылали твои глазки!