3

Она снова и снова перечитывала записку и не верила своим глазам. Ей впервые угрожали анонимно. Угроза всегда действовала на Аиду странным образом. Сначала она цепенела от страха, а потом в ней пробуждался дикий, необузданный зверь, и тот, от кого исходила угроза, в конце концов, оказывался стертым в порошок. Но теперь все было куда сложнее. Написавший записку прекрасно знал эту ее черту, стирать противника в порошок, потому и не назвался. Угрожавший был не дурак, он добился малого. От беспомощности Аида сжала кулаки и зарычала.

Действовать начала в тот же день. Что же ей, сидеть и ждать у моря погоды после такого письма?

Татьяна встретила подругу с распростертыми объятиями.

— Клево! Я, как знала, что ты придешь! Испекла пирог с капустой!

— Ты что, рассчитала кухарку?

— Ну, да, — весело призналась Танюха. — Я ей задолжала за два месяца. Эта стерва решила на меня в суд подать. Хорошо хоть не отравила!

Дом был сильно запущен. С нового года в нем никто не убирался. Татьяне не хватало денег на выпивку, а уж на содержание горничной и подавно. Родственники и знакомые с ужасом думали о том, что будет через несколько месяцев, когда она вступит в права наследства. Татьяна хотела бескорыстно поделиться с Аидой отцовскими деньгами, но та не желала об этом слышать: «Быть притчей во языцех — уволь!»

Ее приезд из Питера Татьяна восприняла, как чудо. Прыгала до потолка от счастья. «Я твоих теток замучила. Каждый день звонила или наведывалась. У Патимат уже изжога при виде меня!»

А ночью шептала в горячих слезах: «Аидка, не бросай меня так надолго! Я покончу с собой! Ты обиделась на меня за самолет, поэтому ни разу не позвонила? Я — дура! Набитая дура! Если бы ты знала, сколько раз я проклинала себя за тот позорный срыв!»

— Я сварю к пирогу глинтвейн, ладно?

Татьяна заискивала перед подругой. В который раз пообещала не пить, но постоянно искала лазейку.

— Можно обойтись чаем.

— А куда запропастился твой жених?

— Он мне больше не жених.

— То-то я смотрю, дурь тебе некому из башки выбить!

— Ничего себе! Раньше ты возмущалась, что Денис тут постоянно околачивается, а теперь… Соскучилась, что ли?

— Соскучилась. Не мешало бы нам потрясти жирами. Как думаешь?

— Ты поедешь со мной на дискотеку? Сегодня?

— А зачем откладывать? Надо брать радости от жизни сегодня, а то завтра законопатимся в монастырь!

Тряска выдалась отменная. Любимец публики, крикливый немец Скутер, подавал команды: «Быстрее! Смелее! Налево! Направо! Давай-давай!» Из него вышел бы отличный советский пионервожатый, но молодежь, не познавшая прелестей лагерной жизни, приходила в раж от скутерской муштры.

Напрыгавшись от души, девушки взяли по безалкогольному коктейлю и, продравшись сквозь толпу беснующихся, оказались в административной части здания.

Аида здесь была впервые, поэтому старалась не упустить каждую деталь.

— А куда ведет этот коридор?

— Нам туда не надо. Вон кабинет Дена. — Татьяна указала на дверь, обитую черным дерматином.

— А все-таки, куда он ведет?

— Понятия не имею.

Денис вызвался их подвезти. Татьяне пообещал, что проведет ночь в особняке, как только проводит Аиду.

Она заметила в нем перемены. Ден сбросил лишний вес, и африканский загар до сих пор не отмылся. Но главное, за внешней респектабельностью и благополучием угадывался страх. Может, он и раньше был, просто Денису удавалось его закамуфлировать?

— Твой визит меня сегодня застал врасплох, — признался он Аиде, как только они остались вдвоем. — Ты хоть понимаешь, что мы с тобой висим на волоске? Милиция ищет китайца, но людей Сперанского на мякине не проведешь, они ищут того, кто продался литовцам. И подозревают, конечно, меня, хотя я в это время отсутствовал…

— Ты просто не захотел присутствовать, — уточнила она.

— У тебя есть доказательства?

— При желании все можно найти.

— Я бы на твоем месте уехал из города. С тобой многие хотели поговорить, тогда в марте, но ты вовремя смылась. И твое возвращение снова возбудит интерес к этому делу.

— Теперь ты перебрался под крылышко к Бамперу? Он — веселый мужик. Все еще трахает племянницу или переключился на других родственников?

— Как бы он не переключился на тебя, моя радость.

— Пусть сначала докажет, что я причастна к убийству.

— Вот тут у тебя промашка. Если не сказать больше. Серьезное упущение.

— Ты о чем?

— О китайце. Тебя видели с ним в кафе.

— Кто видел?

— Не важно. О, мне пора ехать! — Он посмотрел на часы. — Танька будет ревновать. Спокойной ночи!