От неожиданности Аида уронила на пол браслет. Одно звено разорвалось, и камушек закатился под кровать. Искать было некогда. Она швырнула браслет в ящик трюмо и заперла его на ключ.

«Я потеряла каплю крови», — пронеслось у нее в голове. Эта фраза к ней привязалась, и она потом повторяла ее всю дорогу.

— Я с тобой! — заявила Татьяна, когда Аида была готова к выходу. — Подбросишь меня до Волгоградской?

— Может, останешься? Я скоро вернусь.

— Я тут с тоски помру с твоими тетками, а дома у меня — целый ящик виски.

Аида давно заметила, что подруга выставляет напоказ свой алкоголизм, хочет, чтобы ее постоянно жалели.

— Ладно, подброшу…

Она приехала в половине восьмого. Сразу обратила внимание, что Сперанский усилил охрану. Видно, не очень доверял своим гостям.

Заварзины уже были на месте, и Семен Ильич хвастался антиквариатом и редкими картинами. Игнат Александрович прищурил глаз, будто приценивался, а на самом деле мысленно упаковывал каждую вещичку. Константин вылупился, как баран на новые ворота. Оба, и отец и сын, хранили гробовое молчание. Поэтому Сперанский обрадовался, когда увидел Аиду. «Адмиралу» требовался переводчик, чтобы понять аборигенов с недавно открытого острова.

— А вот и наша красавица! Ножки не поморозила?

— Уж вы позаботились, Семен Ильич…

Старику льстили слова благодарности из ее уст, и Аида не жалела слов. Он объявил, что приготовил для своей любимицы сюрприз, настоящего индуса-факира. Тот явится, когда часы в гостиной пробьют полночь. А пока суд да дело, они займутся дегустацией китайских блюд.

Аида знала, что Заварзины не гурманы, особенно Игнат Александрович, проведший полжизни на зоне. И отец, и сын любят простую пищу, а вернее, просто не придают значения еде. Она даже опасалась, что их грубые желудки отринут тонкости восточной кухни. Семен Ильич ни за что бы не поверил, что есть на свете люди, предпочитающие колбасу и селедку мясу Гаолянь и рыбе-хризантеме.

Заварзиным предстояло недюжинное испытание. Сначала «волшебный стол» наполнил их тарелки салатом, с черными китайскими грибами, а кубки — подогретым вином. Они кряхтели и морщились, но старались виду не подавать, даже первое время улыбались. Разговаривали они неохотно, поэтому Аиде приходилось поддерживать светскую болтовню.

— Куда вы направитесь, если не секрет? В Польшу или Германию? А может, в Прибалтику?

При слове «Прибалтика» Сперанский вздрогнул, а челюсти Заварзиных на время прекратили процесс жевания.

— Все ей надо знать, нашей красавице! — фальшиво рассмеялся Семен Ильич. — В Польшу поедем, деточка. В Польшу, проше паночки. Так что, довидзеньичка!

— А потом? — не отставала она.

— Потом Венгрия, Чехия, Словакия, Австрия, Германия. На первый раз ограничимся.

— Неужели везде наши люди? — искренне удивлялась девушка.

— А ты как думала? Считай, пол-Европы в наших руках! Не в бирюльки играем! Бизнес — дело рисковое!

— А я, наверно, сгоняю в Литву, — заявила Аида.

— Что ты там позабыла? — пробурчал Семен Ильич.

— Бизнес — дело рисковое! — передразнила она старика и подмигнула Константину.

Холодные закуски сменялись одна за другой. На парне не было лица. Игнат ковырялся в зубах. Сперанский, посерьезнев, не спускал с Аиды глаз.

— Какой сейчас бизнес в Литве? — пожал он плечами.

— О, кажется, дело идет к кульминации!

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду утку по-пекински.

И действительно, в середине стола поднималось блюдо невиданной красоты. Вмерзший лапками в лед селезень. Словно живой, он был скрупулезно воссоздан из утиного мяса, овощей и грибов.

Даже видавший виды Игнат крякнул от удивления. Похоже, что и хозяин не ожидал ничего такого и, вдохновленный восторгами гостей, пустился в экскурс приготовления экзотического блюда.

— Сначала уточку маринуют в рисовом уксусе, с имбирем, корицей, перцем и лавровым листом. А потом уже коптят…

Маленькие лифты медленно, но верно доставили каждому гостю тарелку с рисовыми блинами и специальный соус в старинных, китайских соусницах. Семен Ильич показал присутствующим, как следует выложить на блин мясо, кожицу и овощи, обязательно полить соусом («Без этого соуса — нет утки по-пекински!»), а потом блин завернуть и наслаждаться райским вкусом.

Все набросились на еду, похерив разговор о зарубежном турне. До разговоров ли в такие минуты? На этот раз проняло даже Заварзиных. Их грубым вкусам был нанесен сокрушительный удар.

Заиграла странная, однообразная для непривыкшего уха музыка.

Аида осторожно, почти церемониально, обращалась с соусом, как с неким божеством. Поднесла ко рту завернутый блин и откусила, зажмурив глаза. Со стороны могло показаться, что она и в самом деле получает наслаждение. В действительности же Аида чувствовала, как у нее шевелятся волосы на голове. И неимоверным усилием воли заставила себя еще раз откусить. Но самое ужасное было впереди — жевать и глотать, жевать и глотать. Вкуса она не чувствовала, будто ела бумагу.