– Это все не важно! Вы такие молодцы, что у меня даже слов не хватает.
– от избытка чувств у меня потекли слезы.
– Вы вдвоем, просто маленький отряд специального назначения. Спецназ!

Все рассмеялись. Ну, кроме Максимки, который начал приходить в себя после того, как над ним пошаманила Василена. Папа поднял его на ноги и потащил в сторону села. Мы подхватили корзинки, брошенные впопыхах, и двинулись следом.

– Олена, - потряс меня за подол Владимир - Я про жопу не понял.

– Про что?
– просипела я, косясь в сторону травницы.

– Что такое жопа я знаю. А кто такой альбатрос?

– Птичка такая.
– тихо ответила я.

Паренек внимательно посмотрел вслед хмырю и выдал:

– Полный альбатрос!

Василена тихонько попросила меня быть аккуратнее в высказываниях. Иначе заставит меня съесть стог щавеля. Какая тактичная женщина! Пожалуй, буду следовать ее советам.

Околицами мы прошли к дому старосты, но незамеченными не остались все равно. Кто-то заметил, кто-то услышал, кому-то шепнули... И все! Весь поселок топтался за забором Трофима Гордеевича.

Папа стукнул в дверь дома дважды, открыл дверь и крикнул внутрь:

– Трофим, ты дома?

В доме раздались шорохи и тяжелые шаги в нашу сторону.

– Владияр?!

Староста рассмотрел нашу группу, толпу за забором и загнал детей в комнату, а остальных на кухню за стол. Глядя на отца, Максимельян повесил голову.

– Владияр, тебе слово.
– строго посмотрел на сына староста.

Прибежала симпатичная, пышнотелая, светловолосая женщина (мать Максимки) и встала за спиной мужа.

– Отрок твой, Трофим, пытался похитить Олену.
– Коротко сказал папа и, с ожиданием решения проблемы, посмотрел старосте в глаза.

Трофим Гордеевич сгорбился и схватился за голову. Затем выпрямился и отвесил смачную оплеуху сынку. Вот чес-слово! Если бы у Максимки была вставная челюсть, то от батиного удара она вылетела бы со скоростью света и пробила стену. А так хмырь только дернулся и треснулся лбом о стол.

Я с уважением посмотрела на старосту. Вот так силушка в его ударе!

– Я же сказал, чтобы ты даже не смел смотреть в сторону Олены!
– прорычал Трофим Гордеевич сыночке.
– Не для тебя девка растет.

– Бать, она ж сама ко мне приставала по весне. Чего сейчас-то ломается?

– А ну молчать!!!
– прогремел староста и грохнул кулаком по столу.

Звук раздался такой, что мы все подпрыгнули. А сердечко мое ухнуло вниз и в панике начало искать пожарный выход через пятку. Хорошо что я в сапогах, а то ищи потом потерянные органы.

– Бать, ну бать!
– заныл Максимка - Ты ж сам сказал, что она расцвела совсем. И одевается как-то иначе, и ведет себя правильно, и что повезет кому-то с женой такой... Почему не мне-то?

Вот, вроде бы видный парень... Даже первый парень на селе. Что не так пошло в его воспитании? Ведь староста, хоть на вид и неказист, а вон какой! И поговорить, и совет спросить, и помочь... На него многие женщины заглядываются. Сам же он супруге своей верен. Вот и как у ТАКОГО мужчины мог вырасти такой дурачок?

– Максимельян, ты дурак?
– староста будто мысли мои прочитал.
– Олена, ты принимала его ухаживания?

– А что, были ухаживания?
– изумилась я.

– Я ж постоянно к тебе приходил!
– возмутился хмырь.

– И говорил, что как только я к тебе на шею брошусь, то ты меня на смех подымешь перед всем селом.

– А цветы что я тебе принес? А ты меня палкой по спине да гнала через все село!

– Дак я ж думала, что это бандит какой промышляет по чужим домам. А гнала я тебя к Василене, чтобы от аллергии тебя избавить.

– Ну а щенка я тебе принес? Где вот он? Избавилась?
– негодовал этот... этот... Не знаю как и обозвать-то!

– Это какой щенок?
– вдруг тихо, но четко спросил староста.
– Это не нашей ли Бульбы щен? Не тот ли, которого я договорился продать старосте Мостовок?

– Ыть!
– Максимка вжал голову в плечи и ткнул пальцем в меня.

– Пап, - я повернулась к родителю - Я чего-то не знаю? Какой щенок?

– Не было ничего подобного. Ни в доме, ни на участке.
– только развел он руками, и повернулся к хмырю - А сегодня ты зачем хотел Олену утащить?

Мы все уставились на поникшего парня в немом ожидании ответа. Лишь мать Максимки как-то суетливо затеребила воротник платья да глазами зло стреляла в мою сторону.

– Я это... Ну это...
– замялся парень, но потом поднял голову и заявил - А потом бы женился. Честно!