— Я готов, мой господин! — широко улыбаясь, воскликнул слуга, направившись к двери, и с порога предупредил: — Старуха будет стоить тебе дополнительной платы! — И исчез, не дожидаясь ответа.

Наутро он уже явился с докладом.

— Мне повезло! Мегера скрылась. Исчезла на другой день после убийства, словно те же адские силы, что исторгли её, теперь поглотили старую каргу обратно.

Запыхавшийся грек дал понять, что не сможет больше говорить без помощи хорошей чаши вина.

Утолив как следует жажду, он поспешил заверить хозяина:

— Я узнал всё, что тебя интересует. У соседей, точнее, у соседок с хорошим зрением.

— Так что же за клиенты были у Коринны? — поинтересовался Аврелий.

— Немногие, по правде говоря. Девушка не без претензий. Она даже не была настоящей содержанкой, иными словами, не упускала случая округлить свои доходы за счёт некоторых уступчивых друзей.

— Ах, вот как? А кто в таком случае оплачивал дом?

— Страбон, провинциальный купец, который сколотил состояние, доставляя товары с Востока. А недавно облагородил своё безвестное имя, женившись на женщине весьма высокого положения, — на Лоллии Антонине.

— Вот как? Я не раз слышал это имя от Помпонии. Первого мужа Лоллии Калигула несколько лет назад приговорил к смертной казни, и все ожидали, что она повторит его судьбу. Но она спаслась после того, как уговорила императора побеседовать с ней наедине. Однако ей не удалось сохранить состояние, которое было конфисковано как принадлежавшее врагу государства. С другой стороны, у Калигулы это ведь было в порядке вещей — осуждать за государственную измену самых состоятельных граждан, чтобы завладевать их имуществом. Странно, что я ещё жив!

— Эта большая удача объясняется тем, что мы подделали предсказание, согласно которому он умрёт через год после тебя, — усмехнулся Кастор.

— А Лоллия постаралась восполнить утрату имущества, выйдя замуж за богатого провинциала. Наверное, это весьма незаурядная женщина. Ведь мало кому удавалось выбраться живым из постели Калигулы!

— Страбон, однако, хотя и заполучил для себя эту жемчужину римской аристократии, без всяких проблем содержал и маленькую Коринну. Похоже, только для того, чтобы навещать её время от времени. Очевидно, дальние поездки позволяли ему и то, и другое.

— Мне кажется, девушка вела не слишком замкнутую жизнь в отсутствие своего покровителя, — заключил Аврелий.

— Ну да, славный Страбон всё время разъезжал по своим делам, и Коринна, пользуясь этим, позволяла себе некоторые вольности.

— Мне нужны имена, Кастор, не заставляй меня ждать.

— Что бы ты сказал о Гае Руфо и его шурине Квинтилии? Оба молоды и хороши собой, в отличие от Страбона, старого толстяка.

— Это я уже знаю! — разочарованно протянул Аврелий.

— В таком случае, может, тебя заинтересует третий гость нашей чаровницы: парень из низов, но с атлетической фигурой и всем прочим, что может осчастливить женщину. Так, во всяком случае, мне его описали.

— Кто, могу я узнать?

— Ну, как и в первом случае, служанка Коринны, конечно! Она прелестна и необычайно словоохотлива. Она рассказала, что её хозяйка обеспечивала клиентам абсолютную конфиденциальность: все слуги должны были покидать дом, когда приходили Квинтилий и Гай. Со Страбоном, однако, всё происходило по-другому. Старик любил окружать себя служанками и танцовщицами, когда бывал у неё.

— А тот парень из простонародья?

— Его она, похоже, принимала бесплатно. Должна же несчастная девушка позволить себе небольшое развлечение! Наверное, тебе будет интересно узнать, что этот молодой человек всегда приходил в рабочей одежде. По словам служанок, видимо, ремесленник, возможно, плотник…

— Отлично, Кастор, — охотно похвалил Аврелий. — Следовательно, любовная связь молодых людей продолжалась.

— Вне всякого сомнения.

— А что касается остальных слуг, что о них узнал?

— Немного. У Коринны было только пять служанок, все вольноотпущенницы, работавшие за плату. Ещё эта мегера и девчонка-рабыня с мышиной физиономией.

И Аврелий вдруг припомнил, что перед тем, как войти в дом к Коринне, ему показалось, будто заметил за приоткрытой дверью огромные выпуклые глаза на остроносом, как у грызуна, личике. Он вздрогнул. Девочка видела его! И возможно, донесла на него семье Руфо, когда побежала к ним.

Какой же он глупец! Выходит, ещё до того, как старуха обнаружила труп, кто-то уже знал, что он заходил к Коринне. В таком случае, если служанка рассказала кому-то о нём, этот кто-то должен был непременно заключить, что именно он, Аврелий, и убил вольноотпущенницу. Если, конечно, этот кто-то не убийца.

Аврелий постарался припомнить обед накануне вечером — лица сотрапезников, их разговоры. Но трудно было понять, видел ли в нём кто-нибудь возможного убийцу, обращал ли на него особое внимание. Если только…