Конёк-Горбунок рядом с ним тоже преобразился — стал больше, благороднее, но сохранил свою добрую мудрость. Грива развевается, как знамя, глаза светятся пониманием свершившегося чуда.

Восьмая иллюстрация — свадьба. Гоги изобразил её не пышной церемонией, а народным праздником. Царь-девица в белом платье, расшитом золотом и серебром, но простого покроя. Иван в красной рубахе с золотыми пуговицами — наряден, но без излишеств.

Вокруг них — весь народ: крестьяне, ремесленники, купцы. Все радуются, танцуют, поют. На столах — не изысканные яства, а простая русская еда: каравай, пироги, мёд. Праздник для всех, а не только для знати.

Девятая иллюстрация — новый царь за работой. Иван сидит не на троне, а за простым столом, разбирает жалобы и просьбы подданных. Корона лежит рядом — символ власти, который можно снять, когда он мешает делу.

Конёк-Горбунок стоит у стола, как верный советник. В его больших умных глазах читается мудрость веков. Он помогает новому царю принимать справедливые решения.

Десятая иллюстрация — счастливое царство. Широкая панорама: поля золотятся хлебом, города процветают, люди улыбаются. Над всем этим — ясное небо с белыми облаками. Мир, где справедливость победила, а власть служит народу.

Одиннадцатая иллюстрация — Иван и Царь-девица у окна дворца, смотрят на своё царство. Она положила голову ему на плечо, он обнимает её за талию. Простое человеческое счастье на фоне государственных забот.

Двенадцатая, финальная иллюстрация — Конёк-Горбунок скачет по радуге. Его миссия выполнена, простой парень стал мудрым царём. Теперь волшебный конь отправляется помогать другим героям других сказок.

Радуга переливается всеми цветами, ведёт в бесконечность. Конёк-Горбунок обернулся на прощание — в его взгляде благодарность и обещание: когда понадобится, он вернётся.

Гоги отложил кисть и посмотрел на законченную работу. Двенадцать иллюстраций лежали перед ним — яркие, динамичные, полные жизни. Каждая могла стать кадром мультфильма, каждая рассказывала свою часть истории.

Стиль получился именно таким, каким задумывался — советская анимационная школа с её чистыми линиями, выразительными типажами и глубоким содержанием. Сказка о том, как простой человек может стать правителем, если у него доброе сердце и верные друзья.

Взял деревянную жар-птицу, которую вырезал для дочери Берии, положил её рядом с иллюстрациями.

Гоги убрал последние иллюстрации в папку, бережно переложив их листами чистой бумаги. Работа была закончена, и теперь можно было позволить себе передышку.

Поставил чайник на плиту, достал из шкафа заветный кусок тростникового сахара — тот самый, кубинский, что берёг как сокровище. Отколол маленький кусочек ножом, положил в рот и заварил крепкий чай в привычном глиняном чайнике.

Налил в блюдце, включил радио. Динамик потрескивал, настраиваясь на волну, затем зазвучал знакомый голос диктора:

— Слушайте последние известия. Передаёт Москва.

Гоги устроился в кресле, отхлебнул из блюдца. Сладость кубинского сахара медленно растворялась на языке, смешиваясь с терпкостью чая. Особенное удовольствие — неспешное, вдумчивое.

— В Магнитогорске досрочно выполнен план по выплавке стали, — сообщал диктор. — Металлурги города превысили годовое задание на двенадцать процентов.

За окном сгущались сумерки. Гоги слушал новости и думал о большой стране, частью которой он стал. Заводы, фабрики, колхозы — всё работает, строится, растёт. Где-то в Магнитогорске люди плавят сталь, где-то на Украине убирают хлеб, где-то в Сибири добывают уголь.

— На Кубе завершается уборка сахарного тростника, — продолжал диктор. — Урожай превышает прошлогодний на восемь процентов.

Гоги усмехнулся, отколов ещё кусочек сахара. Вот она, связь времён — кубинский тростник в его московской комнате. Где-то там, за океаном, под жарким солнцем, рабочие срезают стебли, из которых получается этот янтарный кристалл сладости.

— В столице открылась выставка молодых советских художников, — неожиданно привлекло его внимание сообщение. — Экспозиция демонстрирует достижения социалистического реализма в живописи.

«Интересно, — подумал художник, — попали бы мои работы на такую выставку?»

Наверное, нет. Слишком необычные, слишком далёкие от канонов соцреализма. Его Иван-царевич больше походил на героя японской манги, чем на советского богатыря. А Снежная королева и вовсе была северной богиней из скандинавской мифологии.

— Советские учёные достигли новых успехов в изучении космического пространства, — сообщал диктор. — Запуск искусственных спутников Земли планируется в ближайшие годы.

Гоги отхлебнул чаю, представляя себе будущее. В его времени, в 2024 году, люди уже давно летали в космос, высаживались на Луну, отправляли аппараты к другим планетам. А здесь, в 1950-м, это всё ещё мечта, но мечта осуществимая.