— Но и двадцать процентов брать не будете? — уточнил я.

Великий князь усмехнулся сквозь бороду:

— Это не мои земли. Я не хозяин над теми ресурсами, которые вы там найдёте. Но что скажет король Изердэла, мне неизвестно.

— Я понял, Ваша Светлость, — ответил я. — Буду иметь в виду.

Не забыл я упомянуть про школу, которою было бы неплохо заново открыть, чтобы обучать русскому языку эльфийскую молодёжь. И тут заговорил митрополит Иезекиил и поинтересовался, как в этих краях обстоят дела с нашей верой.

— Ваше высокопреосвещенство, сельский храм сгорел год назад, — объяснил я, — и его так и не восстановили, поэтому я не знаю, кому поклоняются местные крестьяне. Я уже говорил об этой проблеме воеводе, он обещал разобраться.

— До меня доходили прискорбные вести, что в некоторых приграничных сёлах храмы закрыты или разрушены. Ваш храм будет восстановлен. В ближайшее время я пришлю сюда священника. Он же займётся школой.

— А разве для этого не нужен учитель, ваше высокопреосвещенство?

— Главное, чему требуется обучить этих безбожных дикарей — основам нашей веры и Священного писания. Параллельно они изучат язык. Остальное — вещи для них необязательные.

После трапезы Глинский захотел прогуляться до моего села, и мы все вместе (кроме Лиды, оставшейся дома) отправились в Свиноедово, где Иезекиил собственными глазами увидел сожжённое святилище, а великий князь осмотрел поля сорочинского пшена.

Когда мы возвращались к особняку, Глинский сказал, что желает поговорить со мной наедине, и велел сыну, священнику и главе земельного приказа идти к машинам. Мы же с великим князем остались одни на дороге.

— Вижу, вы здесь обжились, господин Кривоносов, да ещё и лес от воров очистили. Признаюсь, меня порадовали ваши успехи. Но сейчас мы будем говорить не об этом. Есть один вопрос, который я уже давно хочу вам задать. Мне стало известно о вашей драке с гусарами Мамлеевых в Нижнем Новгороде. Расскажите, что там случилось?

Меньше всего я ожидал, что Глинский заговорит о том событии почти месячной давности. Но до него всё-таки дошли вести. Вероятно, пожаловался кто-то из обиженных мной аристократов. Я рассказал всё как было, дескать, сделал замечание компании гусар за их грубость по отношению к моей сестре, которая там официанткой работала, после чего меня начали оскорблять за принадлежность к дружине Глинских.

— Я должен был отстоять честь мундира, — закончил я, — и сделал это.

— В результате чего погиб один из боярских сыночков, господин Венюков, — сообщил мне Глинский, и в тоне его я почувствовал пренебрежение. — Сколько вас там было?

— Простите?

— Сколько вас было в ресторане? Кто был с вами?

— Я был один, Ваша Светлость. А гусар — восемь. В тот вечер я приехал в Нижний Новгород и искал сестру, которой не оказалось дома.

Глинский усмехнулся:

— А Мамлеев утверждает, что вы были в компании десятка драгун.

— Это не так. Никакой компании со мной не было. Можете спросить управляющего ресторана.

— Я почему-то так и подумал. Однако вы неплохо справились. Поразбивали носы восьмерым крепышам. Только вот с господином Венюковым, боюсь, переусердствовали.

— Прошу прощения, я вовсе не собирался его убивать. Не рассчитал силы в пылу драки.

— Я вас не корю. Это не первая стычка с мамлеевскими и не первый раз, когда случаются подобные казусы. У нас с соседями всегда были непростые отношения. Но, видите ли, в чём дело, Венюковы не желают примирения. Они хотят получить вашу голову, и Мамлеев вместо того, чтобы усмирить своих бояр, пошёл у них на поводу. Я, разумеется, не собираюсь потакать чьим-то прихотям, а Венюковы сюда не посмеют сунуть свой нос, но и вам не стоит лишний раз появляться в Нижнем Новгороде. Там может быть небезопасно. Мой род контролирует только треть города, а треть находится под Мамлеевыми. Они в Нижнем такие же хозяева, как и мы. А я не хочу лишиться одного из своих сильнейших дружинников, — Глинский строго посмотрел мне в глаза. — Будьте осторожнее, господин Кривоносов, вы перешли дорогу влиятельным людям.

— Благодарю за предупреждение, Ваша Светлость. У меня нет никаких дел в Нижнем Новгороде, как нет и планов туда ехать.

Было отрадно, что Глинский решил меня не выдавать Мамлеевым, а с другой стороны — не удивительно. Иначе он показал бы недругам свою слабость, что ни один князь не мог себе позволить.

— И впредь будьте осторожнее. Я видел ваши показатели. У вас большая сила, но научитесь её контролировать, чтобы не ставить всех нас в неудобное положение.

— Стараюсь, Ваша Светлость.

— Очень хорошо, — закрыл тему Глинский. — Может быть, у вас есть ко мне ещё какие-то вопросы? Спрашивайте, не стесняйтесь, пока я здесь.

У меня больше не было вопросов. Всё, что хотел, я спросил за столом, а продолжать разговор про ситуацию с Венюковыми мне казалось излишним. Поэтому мы отправились к воротам, где я и Лида проводили гостей.

В целом расклад был понятен: либо рубить лес в княжеских владениях, платить долю и иметь некие гарантии, либо идти на тринадцать вёрст на север, и рубить лес на земле, принадлежащей, по всей видимости, эльфийскому королю.