Вторым в колонне ехал тёмно-зелёный лимузин с чёрной крышей. Из него вышел высокий длиннобородый мужчина со строгими, тонкими чертами, одетый в синий костюм с золотыми вензелями на лацканах. Это и был великий князь муромский Святослав Борисович Глинский. Его я хорошо помнил — он лично вручал мне дворянскую грамоту.

Из третьего паромобиля вылез мужчина лет тридцати с короткой бородой, из четвёртого — пожилой, лысеющий господин в очках и коричневом костюме, из пятого — плюгавый священник в чёрных колпаке и рясе, подпоясанной широким синим поясом с золотыми узорами. На груди клирика висел большой равносторонний крест в ромбе, такой же был вышит на колпаке. Священник носил тощую, как и он сам, бородку, но тёмные глаза смотрели властно и строго, а осанкой он мог посоревноваться с любым аристократом.

Мы с сестрой поклонились гостям, и я поприветствовал великого князя, сняв шляпу. Глинский поздоровался, кивнув, и представил мне своих спутников. Господин помоложе оказался его сыном — Дмитрием Глинским, мужчина в коричневом костюме — главой земельного приказа, а священник — митрополитом Иезекиилем.

Я пригласил Глинского и компанию в дом. Мои слуги вчера отчистили весь особняк, насколько это представлялось возможным. У меня уже была кое-какая новая мебель, а в гостиной на первом этаже на днях удалось поклеить обои взамен старых, отслаивающихся. На потолке горела отмытая до блеска люстра.

Я, Лида и наши высокопоставленные гости расположились за накрытым белоснежной скатертью столом. Горазд с Фёклой, одетые в свои лучшие костюмы, привезли на сервировочном столике еду и напитки.

— Хороший дом, крепкий, — одобрительно проговорил князь Глинский. — Он напоминает старинную крепость. И стены толстые — из пушки не прошибёшь. Такие стены защитят от любого недруга.

— Его построил предыдущий владелец, — объяснил я. — Дом этот не раз выдерживал нападения повстанцев. Мы здесь под надёжной защитой, Ваша Светлость.

— Да, иногда лесные выродки совершают набеги на окрестные деревни. Здесь нужны защитники, у которых есть боевые машины, чтобы дать отпор. Поэтому приграничные земли я постепенно раздаю служилым людям. Сами-то не сталкивались?

— Нам пришлось столкнуться не только с повстанцами, Ваша Светлость. Недавно мы уничтожили разбойничью шайку, обосновавшуюся в лесу неподалёку. Но ари здесь тоже появлялись. Два дня назад они подошли совсем близко и обстреляли дом, а две недели назад устроили засаду на дороге, убив сына одного из окрестных помещиков. К счастью, мои деревни не пострадали.

Что любопытно, последние два дня ари нас не тревожили. То ли, и правда, пограбили и ушли, то ли испугались крупного вооружённого отряда, то ли ждали удобного момента для нового нападения. Однако нам всё равно приходилось жить словно в осадном положении. Следующий удар противник мог нанести где угодно.

— Мне докладывали о проблемах на северной границе, поэтому я здесь, — сказал Глинский. — Хочу сам оценить обстановку. Говорите всё как есть, господин Кривоносов. Я должен знать, что происходит на самом деле. Однако вижу, вы пока справляетесь, раз ваши деревни не пострадали.

— Ваша Светлость, мы всё равно находимся в уязвимом положении. У помещиков слишком мало сил, чтобы противостоять организованным отрядам повстанцев, которые могут оказаться где угодно и в любое время.

— Судя по тому, что я вижу под стенами вашего дома целый лагерь, не так уж и мало.

— Увы, содержать такое количество наёмников на постоянной основе у меня возможности нет. А зачистка окрестных лесов — это задача не для пары десятков простолюдинов с винтовками.

— Да-да, знаю. Вы не беспокойтесь, господин Кривоносов. Сам вижу, что здесь творится. Крестьяне тоже жалуются, так что проблему будем решать, — твёрдо заявил великий князь, видимо, желая нас обнадёжить.

Глинский расспросил меня, как мы с сестрой устроились на новом месте, и я, воспользовавшись случаем, рассказал о моём желании заняться вырубкой леса. Спросил, кому тот принадлежит, и у кого требуется получать на это разрешение.

— В тринадцати вёрстах к северу отсюда — всё мои земли, — ответил Глинский. — Если желаете заняться промыслом каким, мешать не буду. Наоборот, это весьма похвально, что у вас такие намерения появились. Промыслы развивать — это дело благое. Что попрошу за это? Немного. Налог в казну, какой предписан для всех, и двадцать процентов от выручки.

— Благодарю, Ваша Светлость А чьи земли дальше? Кому они принадлежат?

— Насколько мне известно, их до сих пор считает своими король Изердэла. Наши заставы находятся в тринадцати вёрстах отсюда, на границе, определённой договором от 2084 года.

— Но по сути, никакой власти там нет, — заметил княжич Дмитрий. — Какая там власть? Дикари да бесы. Я бы считал эти земли ничьими.

— Считать можно всё что угодно. Я говорю, как по бумагам значится, — осадил сына великий князь. — Если хотите там промышлять, господин Кривоносов, то только на ваш страх и риск. Там я вам никаких гарантий предоставить не могу, как и защиты.