«Меня сейчас сожрут, а в моей голове полный кавардак!» — зло подумал парень, всё ещё не решивший, притворяться и дальше спящим, или попробовать вступить с гоблинами в заведомо провальный диалог.

Парень понимал, это последние мысли, потом всё его существо утонет в нестерпимых мучениях. И от этого становилось жутко. Илья больше не мог сдержать колотившую крупную дрожь, зубы стали выбивать неровную дробь, и это услышал приближающийся гоблин.

— А кто это у нас опамятовался? — воскликнул Гузыня, подпрыгнув от неожиданности. — И дрожит как лист на ветру в пору грязника[24]! — тощий гоблин с ирокезом подскочил к Илье, схватил его за воротник, резко вздёрнул, больно ударяя челюсть. — Давай зыркалки открывай, нечего придуряться!

— Пошёл ты, урод! — зло зашипел Илья, ощущая в пересохшем рту привкус железа. Ярость захлестнула его, прогнав страх, но это чувство было секундным, и он быстро пожалел о нём. — Убейте сразу и делайте потом что хотите, — попросил парень, смотря в жёлтые глаза гоблина.

— Не робкого десятка, стало быть! — удивлённо произнёс Гузыня, в очередной раз резко подтянув Илью за ворот, а после отвесив звонкую оплеуху. — Так это ещё лучше! Посмотрите на него, братцы — храбрец! А сожрать сердце бесстрашного воина — это значит получить его отвагу себе в наследство!

— Ты чего это удумал, Гузыня?! — одноглазый Печегнёт оказался тут как тут, оттолкнул в сторону тщедушного гоблина. — На чужой кусок не пяль роток, а то разрежу тебе его от уха до уха! С чего это решил, что сердце тебе достанется?!

— Эй, межеумки[25], снова за старое! Хорош уже грызться, как псы сторожевые! — голос старшего отряда прервал начавшуюся перепалку. — Тащите руса к костру, живо!

Илья попытался дёрнуться, тело, сдавленное умелыми путами, терзала боль, онемевшие конечности кололи тысячи иголок.

— Никакой я вам не рус! — заорал он, начиная развивать бредовую идею, вдруг пришедшую в голову. — Я пришелец из другого мира, и меня нельзя есть!

— С чего это? — изумился Печегнёт. Вознамерившиеся было тащить его гоблины остановились, опуская Илью на землю, уставились на него полубезумными глазами. — Пахнешь ты вкусно, человечинкой.

— В этом и кроется обман. Я пахну вкусно, но моё мясо и внутренности ядовиты для вас! Да, я не хочу быть съеденным, но и вы не получите желаемого. Один малюсенький кусочек моей плоти способен убить, и эта смерть будет не из лёгких! — Илью словно прорвало, он стал быстро сочинять небылицу, вдруг отчётливо ощутив мысли приходящей в себя Ясмины. — Сначала вы почувствуете лёгкое недомогание, тошноту, а уже через полчаса у вас желудки вывернутся наизнанку, забрызгав всё вокруг кровавым бульоном, кишки завяжутся в узел и полопаются…

— Эй, дурни, вы чего застыли и слушаете этот без пяти минут зажаренный кусок мяса? — возмутился Брыдлый, тяжело поднявшийся с широкого пня. — Рус тянет время, никакой он не пришелец из другого мира!

— А вдруг не брешет? — Гузыня пнул Илью в бок, заорал, брызжа слюной. — Заливаешь, рус, небось конец свой незавидный оттянуть хочешь, тогда мы с твоих попутчиков начнём!

— Не вру я! — огрызнулся парень как можно громче, в спешке соображая, как затянуть разговор. — Мы все пришельцы, и все не годимся в пищу!

— Да неужели? — издевательски произнёс жирный гоблин, наотрез отказывавшийся верить Илье. — И откуда это вас занесло к нам, в столь смутные для всей Руси времена?

* * *

Ясмина резко пришла в себя, и ей хватило ума не закричать, несмотря на страх и ломящую боль во всём теле, лежавшем в неудобной позе. Голова гудела от полученного тяжелейшего удара, под щекой чувствовалась холодная липкая лужица. Правый глаз стиснула обширная гематома, и она едва видела в узенькую щёлочку.

«Не вру я! Мы все пришельцы, и все не годимся в пищу!»

Девушка наконец-то различила слышимые за гранью бессознательности непонятные и размытые фразы, которые отказывались выстраиваться в предложения и принимать осмысленность. Это Илья, и по голосу Ясмина поняла, что парень очень взволнован, а ещё он хочет, чтобы его услышали. Его реплика запустила в ней ускоренный анализ происходящего: они снова в плену, помощи ждать неоткуда и их хотят съесть.

Почему волшебник ещё не воспользовался своей силой, ведь он в своём мире? Значит, с ним случилась.… Нет, о плохом Ясмина не хотела думать, наверное, Годогост просто не пришёл в себя. А Мал, неужели сообразительный домовой не придумал, как помочь своим спутникам?

Вопросы промелькнули в раскалывающейся на части голове, пока девушка переходила к действиям. Голоса звучали позади, и она решила медленно, насколько позволяли связанные за спиной руки и стянутые меж собой ноги, перевернуться лицом к дискутирующим.

Свет от большого кострища позволил хорошенько разглядеть недругов, устроивших на них засаду в тёмном тоннеле. Навидалась Ясмина всякого и в своём мире, где каждый третий мутант, и во вновь открытых землях, вследствие чего удивить её было сложно. Конечно, низкорослые уродцы оказались на редкость мерзкими, но они были мыслящими и говорили на одном с ними языке. Идея повлиять на них, залезть в сознание, как это получалось с животными, сразу же отпала. Однако девушка вспомнила о тех, чьё присутствие она почувствовала, когда они приблизились к этому странному месту. Летучие мыши прятались в кроне гигантского дуба, и она вновь ощутила сотни организмов, кружащих в вышине.