Ничего. Людей, не перестающих никогда мыслить, а значит, эмоционировать, он не обнаружил. Безусловно, это хорошо. Однако его не переставал тревожить тот факт, что он не «слышит» чародея или же такого магического существа, как Мал. Кого ещё призвание парня занесёт в список исключений?

— За мной. Там есть довольно широкий проход, — позвал Годогост, шедший впереди, поток ветра, усиленный струями воды, сорвал с его лысой головы капюшон, но тот уже нырнул под неровный свод тоннеля и выпалил скороговоркой: — Я хорошо вижу в темноте, идите на мой голос. Да и лучше бы вам пригнуться, местами тут очень низкий потолок.

— Держись за мою руку, — Илья вытащил меч и взял ладонь Ясмины, потянул вперёд, окунаясь в тёмный провал. Неясная тревога охватила парня, но он не хотел нагнетать обстановку и пугать девушку своими мыслями, и как можно спокойней предупредил: — Если что — беги. Беги и не оглядывайся.

— Что ты такое говоришь?! Я вас никогда не брошу! — возмутилась Ясмина, также обнажившая саблю. Присутствие чего-то большого и живого, наблюдавшего из тьмы сотнями глаз, прислушивающегося множеством ушей, возникало внезапно. — Годогост, умоляю, освети хоть немного это место, сможешь? — жутко испугавшись, попросила смуглянка.

— Могу, — ответил гмур, находясь в нескольких шагах от молодых людей. — Но для этого нужна хотя бы палка, но кроме камней я ещё ничего не нашёл.

— Мне кажется, что за ними кто-то следит, — поделилась тревожными мыслями девушка. — Вернее сказать, я это буквально ощущаю.

— Это хорошо! — в голосе Годогоста сквозила ирония. — Значит, наш ужин находится на месте.

— Ужин? Это какие-то животные, птицы, что живут здесь? — немного расслабившись, спросила девушка, неотступно следовавшая за Ильёй.

Тот факт, что она всё-таки сумела ощутить присутствие зверья, её очень обрадовал. Нужное умение, не раз спасшее жизнь, никуда не исчезло.

— Летучие мы… — голос Годогоста внезапно оборвался, глухой удар, донёсшийся до людей, пресёк его. За считанные секунды тьма вокруг наполнилась шелестом одежды, звоном металла и топотом десятка ног.

— Беги! — закричал Илья, выпуская ладонь Ясмины.

— Брыдлый[13], вали самого большого! — мерзкий, рычащий голос прилетел из тьмы. — Да смотри, дух из него не выбей!

— Попались, голубчики! — просипел второй. — От нас не уйдёшь!

— Нет! — Ясмина вцепилась в руку парня, почувствовав, как нечто накрыло её с головой, спутало движение.

В следующее мгновение тяжёлый болезненный удар по голове вырвал её из реальности, последнее, что услышала девушка — это победоносный рёв и гогот нескольких глоток.

* * *

— А я говорю, мелкого надо на потом оставить! — взревел громовой голос.

Илья резко открыл глаза, душа обмерла от страха и осознания ситуации. Он вновь связан по рукам и ногам прочной верёвочной сеткой и лежит на земле. Снова в плену! Чёрт, да это невыносимо! Пульсирующая боль в затылке и липкая жижа на лице говорили о тяжёлой травме головы. Последние события вихрем пронеслись в терзаемом муками мозге: крик Ясмины, она так и не послушалась его — не стала убегать, возгласы и переговоры нападающих, их хриплое дыхание и топот ног. Переход из внешней тьмы во внутреннюю он не почувствовал, просто отключился от сокрушительного удара.

— Ерохвост[14] дело говорит, мы три дня уже не жрали! — просипел ещё один из присутствующих. — У меня кишки к спине прилипли. Схарчим сначала руса, а потом бабу, она уж больна костлявая, на десерт пойдёт, а этого коротышку про запас оставим.

Илья, боясь пошевелиться, скосил глаза в сторону дискутирующих и ужаснулся. Вокруг разведённого костра сидели пять человекоподобных существ. Вздымающееся высоко пламя хорошо освещало прилегающую территорию, как и ссорившихся меж собой уродцев. Они расположились, на камнях и толстых ветках, окружив большое кострище с установленными треногами для большого вертела. Одежда низкорослых воинов, на голову выше Годогоста, состояла из пошитых из грубой кожи доспехов, с защитой из плотно подогнанных друг к дружке плоских костей. Вооружение, лежавшее под рукой, состояло в основном из боевых молотов, булав и топоров.

— Брыдлый, чего это ты вновь принялся лизать зад Ерохвоста?! А ты давно этого гмура проверял? — скрипуче осведомился худой страшила: одноглазый, с большим крючковатым носом и пучками пепельных волос на голове и подбородке. — Я его нормально приложил. — Он взвесил на руке чёрный молот с выдавленным изображением черепа. — Может, уже дух испустил, а я не собираюсь таскать за собой такое количество еды, лучше сразу заточим, пока не завонял!

— Нарываешься, Печегнёт[15]! — зло зашипел на него лысый, покрытый кровоточащими язвами, усеявшими землисто-серое лицо с расплющенным в лепёшку носом и голову. Сжал кулаки, привставая с камня. Выглядел он внушительней своих спутников, и это стало понятно, когда зло оскаливший гнилые клыки воин встал. — Сейчас сам у меня зад отшлифуешь, падаль!

— А ну, пасти захлопнули, живо! — прогремел голос Ерохвоста, самого старого воина, о чём свидетельствовали многочисленные морщины, испещрившие его серо-зелёное лицо с жидкой запутанной бородой и редкие седые волосы. — Брыдлый, чёрт верёвочный, вернись на место! А ты, Печегнёт, шаврик[16] бестолковый, с кем тягаться удумал, совсем ума лишился, он же тебя сломает, как хворостинку, и глазом не моргнёт!

— А чего я, он сам…

— Рыло завали, сказано же! — прервал блеянье одноглазого седовласый уродец с невероятно мощным голосом. — Поди проверь лучше, не окочурился ли наш гмур!