Затем герцог сплюнул в платок, смял его и швырнул в горящий в камине огонь.

Я всё ещё сидела на полу и не двигалась, только наблюдала за ним. Немного отдышавшись, коснулась шеи. Твёрдо считала, что залитый чем-то чёрным подбородок герцога и ставший чёрным платок — обман зрения. И ничего, ни следа крови на пальцах не увидела. Кожа в том месте стала влажной, и только.

Так это у него такое лечение? То есть он не обезумел, а сделал это, чтобы мне помочь? Сложно поверить в такое варварство, но других объяснений не находилось.

Я так и осталась сидеть на полу, глядя то на собственную ладонь, то на герцога, в свою очередь разглядывающего меня с непроницаемым видом.

— Человеческие зубы довольно тупые, даже при желании я не смог бы прокусить вашу кожу, — сообщил герцог менторским тоном. — Вы что же, ждали фонтанов крови?

Невольно я вспомнила фильмы про зомби и поморщилась. Как хорошо, что кинематографисты так нагло лгут ради пугающей картинки с реками крови и прочей жутью. Укус герцога причинил мне острую боль, но кожа осталась неповреждённой.

— Легче сказать, чего я не ждала, — ответила, опуская руку. — Почему вы не предупредили меня, что собираетесь делать?

— Забрать из вашего тела накопившийся яд. Или мы собрались здесь для чего-то другого?

— Способ, мягко говоря, странноват.

Он усмехнулся.

— Ну извините. Считайте, что вас укусила змея. Единственный способ спасти вашу жизнь — отсосать яд.

В камине как раз догорал платок, пропитанный чёрным.

— И так будет всегда? — спросила я, хмурясь.

— Надеюсь, что нет, и вы позаботитесь о том, чтобы ваша семья нашла целителя, способного справиться с этой проблемой. Хочу напомнить: я не целитель. Я специалист по проклятьям, а не по избавлению от них.

— Надеюсь, поиски целителя увенчаются успехом, но пока что, — я вздохнула, — вы мой единственный шанс сохранить жизнь.

Герцог усмехнулся.

— Согласны терпеть такую боль ежедневно?

Разве у меня был другой выход? Вместо ответа я протянула ему руку.

— Помогите встать, пожалуйста. Здешние платья очень красивые, но удобными их не назовёшь. Из-за десятков юбок иногда я сама себе напоминаю капусту.

Герцог Валентайн помог мне встать, а значит, решила я, он небезнадёжен. Всё же в нём есть сострадание и человечность. Пусть в малых или сверхмалых дозах, но доброта ему не чужда.

— Вы забавная женщина, — услышала я, когда отряхивала и поправляла платье.

Вскинула голову, а герцог продолжил:

— Где ваш страх? Где слёзы и жалобы?

— Мы ведь договорились, что я плакать не буду.

Предложила герцогу присесть у камина. Подумала немного и сходила к шкафчику, где стояли бокалы и бутылки.

— У меня здесь есть прекрасный вишнёвый компот... то есть «Старое Орденское». Будете?

Он покачал головой.

— А я выпью.

Хотя герцог и отказался, я принесла с собой два бокала и бутылку. Наполнила их и опустилась в кресло.

Шея всё ещё страшно ныла, но вместе с тем в сердце вернулась надежда. С плеч будто сняли гранитную плиту. Процесс лечения был ужасным, но, как я всегда говорила Анжеле, таблетки и не должны быть сладкими, а уколы безболезненными.

Согрев напиток в руках, я до дна осушила бокал и вернула его на столик, чтобы наполнить вновь.

Герцог внимательно за мной наблюдал.

— Выпейте со мной, Ваша Светлость, или просто посидите. Дайте мне пару минут передышки, и мы закончим наш разговор.

— Забавный эффект, — заметил он, когда я решила долить себе уже в третий раз. — Вы не чувствуете эйфории от избытка магических сил?

Я вернула опустевший бокал на столик.

— Во мне нет магии, значит, нет и её избытка. Я знаю, что на магов Орденское действует особым образом, мне же всего лишь нравится его вкус. Он напоминает прошлую жизнь, лето в деревне у бабушки, вишнёвый компот, варенье, пирог. Вареники с вишней — она их обожала.

Несколько минут я сидела, закрыв глаза, вспоминала бабушку, траву по пояс, васильки, одуванчики, венок, который мы с ней плели, песни, которые она мне пела.

Когда мои внуки вырастут, я тоже хочу быть рядом с ними. Бабушка всегда говорила, что любит играть со мной потому, что на время как будто тоже становится босоногой девчонкой. И я так хочу, безумно сильно хочу вернуться в детство рядом с детьми моей Анжелы.

— Я хочу жить, — призналась, не открывая глаз. — Если нужно поплакать, чтобы разжалобить ваше сердце, или встать на колени, чтобы потешить вашу гордость — без проблем, и поплачу, и постою.