— Где обнаруженный вами кристальный папоротник?

Прежде чем главарь успевает открыть рот, его подельник указывает на палатку рядом с нами.

— Внутри. Мы её специально над ним разбили, чтобы видно не было, — лепечет срывающимся голосом.

— Глеб, проверь, правду ли говорит нам этот человек, — киваю уже подобравшему арбалет напарнику.

Тот подходит к палатке и откидывает полог. Изнутри слышится мелодичный перезвон. И тут же время замирает, а в поле зрения появляется привычная надпись.

[Договор с Глебом Скороходовым успешно выполнен. Доступна новая способность «Синергия». «Зубастая змеиная жила» теперь способна при контакте впитывать информацию о поглощаемом предмете.

Змей — хранитель мудрости человеческой и не только — навеки запомнит всё и сможет применить знания, когда это необходимо.

Примечание: «Ис-спользуй с-с умом».]

Время возвращает привычный ход.

Улыбаюсь своим мыслям и змеиному выпендрёжу, но тут же злобно зыркаю на грустных бандюганов. Чтоб не расслаблялись.

— К вам, уважаемый, — обращаюсь я к хромому, — вопросов больше не имею. Вы свою часть сделки выполнили.

Тот удивлённо моргает, будто не веря своему счастью. А затем медленно поднимается на ноги, подтверждая, что я держу слово.

— Не болит! — вопит он, словно сумасшедший, довольно приплясывая. — Всё прошло! Ха-ха, прошло!!!

— А с тобою, голубчик, я хочу отдельно побеседовать, — оглядываюсь на главного. Тот напрягается, понимая, что разговор будет не из приятных. — Ты упоминал Виктора Островского. Что ты знаешь о его смерти?

— Какой такой Островский? Не знаю таких! — рявкает он в ответ. Неверная тактика, я ж глухотой не страдаю.

«Зубастая жила» оплетает мужика, прихватывая руки к телу, не давая ни вздохнуть, ни п… пошевелиться. Голова змея качается перед его глазами, блестя кинжалами зубов.

— Значит, будем знакомиться, — подтягиваю бандюка поближе, заставляя остановиться прямо рядом с ящиком. — Так уж получилось, что я — Кирилл Островский. А Виктор, которого ты упомянул, приходится мне отцом.

Главарь открывает рот, чтобы ответить. Но тут же захлопывает его обратно. Продолжаю:

— Только не говори, что знаешь ещё одного Виктора, похожего на меня как две капли воды. В отличие от твоих подельников, тебе я ничего не обещал.

Змеиная голова насмешливо щерится, будто копируя выражение моего лица.

— Поэтому будешь юлить — змей станет откусывать тебе разные ненужные фрагменты тела. Без ушей, говорят, жить можно довольно неплохо.

Пасть якула приближается к левому уху и от души щёлкает зубами:

— Укуш-шу…

Нервы у главаря не выдерживают.

— Да скажу я, скажу, сука! Контур магичный я с его пукалки снял, чтобы она рванула при перегрузе. Нещасный случай, типа, все дела.

Какой-то почерк знакомый. И где же я его уже видел?

— С этой снял? — сую ему под нос остатки Выжигателя.

Бандит активно трясёт головой, выражая полное и безоговорочное желание сотрудничать.

— Кто ещё в его группе работал с тобой? — кольца хлыста сжимаются чуть сильнее. А то вдруг подумает, что его теперь в кресло усадят и чаем с вареньем угостят.

— Васька Серьга! Тока мы с ним разбежались сразу, без понятия, где он! — вопит согласный уже на всё бандюга.

А нечего путаться с сомнительными личностями. Какими, кстати?

— Ладно. Ваську при случае обязательно расспрошу, — задумчиво чешу подбородок рукоятью хлыста. — Давай так: последний вопрос — и я тебя вместе с твоим коллегой честно и благородно сдам на руки полиции, не добавив к твоему организму ни единого синяка. Смекаешь?

— А есть выбор? — бессильно злобствует главарь.

— Выбор всегда есть, — усмехаюсь, вспоминая последние минуты прошлой жизни. — Просто последствия его нас не всегда устраивают. Собственно, вопрос предельно простой: кто заказал убийство моего отца?

— И что, выведешь отсюда и просто фараонам передашь? — бандюган сплёвывает на землю, старательно скрывая за бравадой отчаянную надежду.

— Подельника своего можешь спросить, — киваю головой на не помнящего себя от радости «хромого». — Хотя, если ты батю моего знал, то в курсе, что Островские слово держат. В противном случае он до сих пор был бы жив.

— Ладно, забились.

Главарь глубоко вздыхает и открывает было рот.

Но внезапно раздаётся знакомый хруст — совсем как тогда, во дворе трактира. И глаза моего пленника заливает чернота.