«Много будеш-шь знать — скоро состариш-шься», — шипит змей насмешливо.

Ну, погоди у меня, гад чешуйчатый!

— Зато с магией повезло. Поэтому я ещё с первого курса решил: нужно быть среди первопроходцев, — тем временем рассказывает напарник. — Только так можно стать известным и заработать достаточно на безбедную жизнь.

— Тут я с тобой полностью согласен, — нога съезжает по каменистой почве и мне приходится раскинуть руки, чтобы сохранить равновесие. — Мне самому от бати остались только долги да сломанная пушка. Хотя ему без Покровителя на Изнанке ещё сложнее приходилось.

Скороходов вдруг останавливается как вкопанный, глядя на меня с изумлением.

— Погоди-погоди! Точно! — он прищёлкивает пальцами. — Виктор Островский — твой отец, получается?

— Если ты имеешь в виду мужика, погибшего на Изнанке пару месяцев назад при непонятных обстоятельствах, то да. А ты о нём слышал? — спрашиваю максимально буднично, а самого охватывает непонятное волнение.

— Да ты шутишь?! — Глеб картинно закатывает глаза, явно изумляясь моей неосведомлённости. — Один из самых известных исследователей в наших краях! Лазил в такие дебри, куда никто не совался. И ты, его сын, спрашиваешь, слышал ли я?! Да твоего отца в Подольске любой знает, кого не спроси!

— Даже так? — удивлённо вскидываю брови. — А про то, как он погиб, тебе что-нибудь известно?

— Ты задаёшь очень странные вопросы, — с шутливым подозрением смотрит на меня напарник. — Может, ты всё-таки самозванец?

— Самозванцу невыгодно впрягаться в чужие долги, — вздыхаю. — А вопрос легко объяснить: меня долго и смачно били по голове за попытку починить вот эту штуку.

Лезу во второй карман и достаю завёрнутые в ткань обломки отцовского оружия. При виде которого у Глеба глаза лезут на лоб.

— Это же Выжигатель! — руки напарника тянутся к вещице, но он себя останавливает. — В газетах писали, что его нашли на месте последнего боя с тварями Изнанки. Ещё и венец…

— Такой? — достаю послуживший мне недавно в роли распорки обруч. — Я их в коробке нашёл, вместе с одеждой, что на мне сейчас надета.

Глеб открывает рот, чтобы ответить.

Но ему мешает оглушительный треск. Будто скалы рушатся нам на головы!

А в следующее мгновение в нескольких сотнях метров перед нами над ущельем прямо в воздухе разверзается знакомая воронка.

И сквозь неё несётся прямо на нас бешено ревущий и пенящийся поток морской воды!

— Пробой!!! — орёт Глеб, перекрикивая шум воды. — Ща нас смоет к чёртовой матери!

Да ладно тебе! А я-то и не заметил. Интересно, пять минут, отведённые напарником на наше безопасное существование, давно истекли?

Озираюсь по сторонам, пытаясь придумать хоть что-нибудь.

Кругом скалистые выступы, поросшие чахлой травой да жиденькими кустиками. Лишь в одной впадине, достаточно широкой, тянется к местному небу приличной толщины дерево.

— Давай сюда макры! Живо! — кричу напарнику, вытягивая руку. — На том свете всё равно не понадобятся!

Глеб не возражает. Сует руку в сумку и передаёт свою добычу мне.

Торопливо сжимаю их в правой руке, напитывая змея. Только бы сработало!

— Есть план? — напарник смотрит с надеждой.

— Хватайся за меня покрепче и не отпускай! — разворачиваюсь к впадине с деревом и материализую «Зубастую жилу».

Подпитанный маной хлыст стрелой устремляется к дереву, несколько раз оплетая ствол. А после зубастая голова хватает его, намертво затянув петлю.

Чувствую, что Глеб обхватывает меня за пояс, и отдаю мысленную команду. Рывок — и хлыст, сокращаясь в длину, тянет нас к жалобно скрипящему дереву.

Поток бурлит под нами, обдавая брызгами с ног до головы. А мы взмываем всё выше, пока не упираемся в опасно покачнувшийся ствол.

— Давай наверх, я следом, — рычу, стиснув зубы.

Напарник-то, между прочим, ни фига не пушинка!

Скороходов, словно обезьяна, вскарабкивается по моей спине и стволу дерева в нишу. И тут же втаскивает меня следом, ухватив за руки и воротник.

Да, жить захочешь — не так раскорячишься.

Дерево издаёт прощальный треск, обдавая нас пылью и комьями земли. И срывается вниз, прямо в бурлящий поток. Едва успеваю отозвать хлыст, чтобы не нырнуть следом: спасибо, я лучше потом сам умоюсь!

С полминуты сидим, глядя на бушующую стихию и пытаясь прийти в себя. Осознание того, как близко была смерть, накатывает внезапно и подстёгивает не хуже хлыста.

«Чуть вс-се зубы на с-стволе не ос-ставил, — жалуется якул. — С-смотри, вода вс-сё прибывает».