Странный незнакомец тычет в нас пальцем в толстой перчатке и глухим прокуренным голосом зловеще каркает:

— Вы выбрали максимально неудачный момент для визита, господа! Сейчас здесь такое начнётся…

— Катерина, ты опять что-то сожгла? — из недр особняка доносится сердитый мужской голос.

— Э-э… Это у вас так обед на кухне готовят? — интересуюсь с капелькой ехидства в голосе. Знакомство с заказчиком обещает быть интересным.

— Не совсем, — загадочно гудит незнакомец из-под маски. — Но если не поспешу, то можно и без еды остаться.

С этими словами он срывает с пожарного щита во дворе здоровенную кошму и скрывается с ней в недрах здания.

— Здесь всегда очень оживлённо, — безмятежно замечает Глеб, проходя в незапертую дверь. — В прошлый мой визит дождь с грозой был. Так за домом змей летал, молнии в банки ловил.

— И как? Поймал? — любопытствую, силясь вообразить мощь местного технического прогресса.

— Две — да, — усмехается напарник. — Третья банку разбила вдребезги, работник едва за мешки с песком нырнуть успел… А вот и Вадим Денисович Сорокин собственной персоной!

Мы оказываемся в обширном холле, богатое убранство которого изрядно скрадывают чёрные клубы дыма. По ведущей на второй этаж пологой лестнице спускается что-то бормочущий себе под нос седой мужчина в домашней одежде.

Глеб устремляется к нему, незатейливо вопя на весь дом:

— Вадим Денисович! Мы к вам с новостями о кристальном папоротнике!

— Сейчас всыплю ей по первое число! Больше на версту ни к чему ответственному не подпущу! — поначалу не обращает на него внимания заказчик. Потом недовольно хмурится. — Какой такой папоротник?! Не заказывал я никаких…

И вдруг замирает на месте, а сердитое выражение лица как по волшебству сменяется восторгом.

— То есть? В смысле, кристальный папоротник?! Но это же всё меняет! Груша! Грушенька! Подай чаю для гостей в мой кабинет! — суетится он, всё больше оживляясь. — И пусть нас никто не беспокоит!

— Прошу вас простить, что так встречаю гостей, — продолжает Вадим Денисович неловким движением головы указывая на ту часть особняка, где недавно громыхнуло. — Форс-мажор небольшой приключился…

— Всяко бывает, — киваю дипломатично.

Если это — «небольшой форс-мажор», то как же выглядит для него что-то действительно серьёзное?

Заказчик резко взмахивает рукой, будто отметая былые тревоги.

— Да ладно! Но это подождёт, — его лицо снова светится не хуже начищенной монетки. — Новости о папоротнике тысячекратно важнее! Идёмте же скорее в кабинет! Там нам никто не помешает!

С этими словами хозяин едва ли не бегом бросается наверх.

Переглядываюсь с Глебом. «Он всегда такой», — читается у напарника во взгляде. Синхронно пожимаем плечами и взбираемся по лестнице следом за чудаковатым хозяином.

Особняк производит впечатление небрежной роскоши.

Вроде ничего в глаза не бросается, но видно, что на материалы не скупились и строили с запасом прочности лет так на тысячу. Такой серьёзный подход виден во всём и плоховато вяжется в моей голове с рассеянностью здешнего хозяина.

Но кто я такой, чтобы осуждать людей за их причуды?

— Сюда, молодые люди! — женщина неопределённого возраста и, определённо, приятных форм встречает нас на третьем этаже. Впрочем, одета она неприметно, а её пепельные волосы собраны в простой пучок.

В руках у женщины здоровенный поднос, нагруженный всякой снедью. Несёт она его, что характерно, без малейшего напряжения.

Глеб услужливо распахивает перед ней дверь, пропуская первой.

Проходя в кабинет, она оглядывается на меня — и мозг словно ухает в бездонную пропасть, полную ледяной воды.

Мелькает перед глазами огромный, отделанный камнем зал, в центре которого полыхает ослепительно белое нечто… Алтарь?… Нет, трон… а теперь щит… и цепь…

Всё тускнеет так же резко, как и проявилось.

— Кирилл. Кирилл! С тобой всё в порядке? — не сразу понимаю, что Глеб трясёт за руку.

— Да, да, — бормочу в ответ, совершенно сбитый с толку. — Просто голова от резкого подъёма закружилась.

— Проходите, уважаемые, присаживайтесь за стол! — хозяин выскакивает из неприметной двери в стене кабинета, как чёртик из коробочки. — Не терпится всё услышать из первых рук.

Он уже переоделся в более официальный костюм и теперь похож на университетского профессора.

Мы не успеваем в ответ и слова вымолвить, как оказываемся усажены на добротные и очень удобные стулья из морёного дерева с мягкими сиденьями и спинками. Сам Сорокин усаживается в обитое кожей кресло.