Женщина дружелюбно улыбается нам напоследок и исчезает в коридоре, прикрыв за собой дверь.

Мы остаёмся с Вадимом Денисовичем один на один.

— Глеб Карпович Скороходов, так? — мужчина сверяется с каким-то устройством, извлечённым из кармана. — Неделю назад вы предложили мне свою помощь в обнаружении этого полумифического растения.

Он поворачивает устройство экранчиком к нам. Изображённый на нём папоротник выглядит один в один, как у нас в магической колбе.

— Всё именно так и было, — Глеб кивает, подтверждая каждое слово. — Вы тогда сказали, что владеете информацией о точке входа в слой, где его можно встретить.

— Да, информация из очень надёжного источника, — Вадим Денисович сплетает пальцы рук между собой и опирается на них подбородком. — Вы сумели её подтвердить? Может, нашли какие-то зацепки…

— Лучше, — Скороходов небрежным жестом фокусника извлекает из сумки банку с растением и плюхает её её прямо в центр стола. — Мы добыли вам сам папоротник.

Глаза хозяина округляются настолько, что, кажется, сейчас выпадут прямо в его чашку.

Он вскакивает со своего места, обходя стол сбоку, чтобы получше рассмотреть находку. В его глазах восторг девятилетнего мальчишки, которому на день рождения подарили лошадку, саблю и разрешили три дня не умываться.

— Признаться, даже не ожидал, что поиски сразу увенчаются успехом… — бормочет он. — Думал, придётся снарядить ещё пару экспедиций… Да вы замечательно постарались, Глеб Карпович…

— Смею заметить, что эта опасная операция никак не могла быть исполнена без второго участника экспедиции, — вворачивает Глеб, видимо, привычный к заскокам хозяина. — Именно его выдающиеся таланты обеспечили нашему предприятию ошеломительный успех. Прошу любить и жаловать: мой храбрый напарник Кирилл Островский!

Наверное, недавний взрыв вызвал у хозяина меньшую реакцию, чем произнесённое вслух моё имя.

Он хлопает глазами, переводя недоумённый взгляд то на растение, то вновь на меня. Затем, будто решив для себя что-то, придвигает к нам поближе первый попавшийся стул и усаживается.

— Как же хорошо, что в конце концов вы пришли ко мне, Кирилл Викторович, — в его голосе слышна неприкрытая радость. — Ведь именно вы сумеете воспользоваться силами этого растения в полной мере.

— Это почему же? — не разделяю я его восторгов. Сейчас ещё окажется, что я избранный, который просто обязан спасти мир.

Спасибо, я этого добра с Шаоси наелся.

— Не поймите неправильно, — всё же смягчаю свою грубость. — Я не против ответственности или привилегий. Но такое внезапное внимание к моей персоне здорово настораживает.

— Вполне естественная реакция, молодой человек, — Вадим Денисович откидывается на спинку стула. — Насколько я могу судить, вы многого не знаете.

Киваю. Что есть, то есть, спорить бесполезно.

— Неудивительно, — продолжает Сорокин. — Ведь, если верить записям, последний носитель перстня в вашем роду жил пять поколений назад. И уже тогда он испытывал трудности в поддержании связи со своим Покровителем.

— И откуда это известно ВАМ? — настороженно всматриваюсь в лицо хозяина кабинета. — Сомневаюсь, что история моего рода так уж интересна кому-то за его пределами.

— О, тут нет никакого секрета, — Сорокин быстро тычет пальцем в устройство в руках, а после — протягивает мне. — Специфика моей работы такова, что мне приходится иметь дело со множеством источников.

Пока я забираю предмет, он продолжает:

— Всё, что я вам сообщил, находится в архивном доступе и выдаётся по запросу любого добропорядочного исследователя.

На светящейся поверхности приборчика — убористый текст, содержащий в себе подробную историю последних поколений семьи Островских. Вадим Денисович проводит по экрану пальцем — и текст прокручивается далеко вниз, даже не думая заканчиваться.

Какое родовитое у меня тело, оказывается.

— Что же вы такое исследуете? — отрешённо листаю дальше, цепляясь взглядом за незнакомые имена и даты. — И какое отношение к этому имею именно я?

— Я уже долгое время преподаю в различных академиях Москвы и окрестных губерний, — хозяин кабинета начинает издалека, явно получая удовольствие от возможности поговорить о любимом деле. — И вижу, что большая часть студентов не слишком сильно вникает в археологию с антропологией.

Он переводит задумчивый взгляд на окно и, глядя в одному ему ведомые дали, продолжает:

— Не спорю, развивать магический потенциал может быть интереснее, чем копаться в документах. Или ковыряться в чистом поле рядом с какой-нибудь деревенькой на пять дворов. Но те крупицы знаний, что я извлекаю из этой работы, помогают намного лучше понимать, как именно направить это развитие.

Ух. Аж зубы ноют от подобных разговоров. Терпи, Кирос, полноправным главою рода будешь!

— То есть вы благодаря своей бурной деятельности поняли, что печальная судьба моего рода связана с этой звенящей на ветру травкой? — тычу пальцем в контейнер с папоротником.