Надо же как-то переводить пространные рассуждения в практическое русло!

— Отнюдь, молодой человек, всё как раз наоборот, — Сорокин решительно хлопает по столешнице раскрытой пятернёй. — Скажите, доводилось ли вам слышать об Алатырь-камне?

Видимо, недоумение читается на моём лице слишком отчётливо.

Вадим Денисович вздыхает с таким видом, будто ожидал другого ответа и слегка разочарован.

— Вот как, — Сорокин задумчиво трёт подбородок. — Значит, прояснить все интересующие меня вопросы из первых рук вряд ли получится… Но ничего страшного. В любом случае, наша с вами встреча — большая удача.

Или шутка Рандома, в который раз стремящегося с головой окунуть меня в неприятности. Впрочем, не привыкать.

— Алатырь-камень, — продолжает тем временем хозяин кабинета, — это удивительнейший древний артефакт. Опустим то, что в различных регионах это название использовали для разных реликвий. Нас интересует только та, что связана с вашим родом, Кирилл Викторович.

Надо же, даже отчество моё знает. Успел навести справки, видимо.

Глаза Сорокина сияют почти фанатическим восхищением. Он явно оседлал любимого конька и не выпустит нас отсюда, пока не поделится всеми подробностями.

— Говорят, камень этот содержал в себе совершенно невероятный объём магических знаний, — профессор заговорщически понижает голос до полушёпота. — Которые, к слову, в настоящее время полностью утеряны. Да и с какой целью была создана подобная реликвия, точно не известно. Исследователи сходятся лишь на том, что к нему приложила руку так называемая прародительница всех змеев — Праматерь Гарафена.

Оп-паньки, знакомое имя! Змей упоминал её в наших разговорах.

— Получается, якул — один из её потомков? — прихожу к единственно возможному выводу.

— Вероятно, — отвечает Сорокин с некоторым сомнением. — Во всяком случае, судя по сохранившимся источникам, было у них кое-что общее. Появились, словно из ниоткуда, наследили в легендах, а затем исчезли, словно их не было. Единственная разница — у якула остались люди, которым он всё это время покровительствовал.

— Так эту сказку многие знают, — подаёт голос Глеб. — «И разбился Алатырь вдребезги, но сокрушил орду великую, не отдал чудищам изнаночным мир просвещенный на поругание. По всем прочим юдолям осколки раскинуло, а где пали они — не пройти вовек ни единому чудищу…»

Молодец, напарник! Сразу видно: в академиях своих лекции не прогуливал.

Вот только сам Скороходов после этой декламации недоверчиво хмурится:

— Вы что, хотите сказать, это происходило на самом деле?

Профессор поджимает губы. Кажется, с подобными сомнениями он сталкивается не впервые.

— Сам факт такого нашествия с Изнанки я подтвердить не могу, — признаёт Сорокин после недолгого молчания. — Но, учитывая случающиеся у нас прорывы, это не кажется таким уж невероятным.

Разговор грозит уйти в исторические глубины, поэтому возвращаю его в день сегодняшний:

— Так значит, якул каким-то образом связан с этим самым Алатырем… Получается, мой род тоже имеет к этому камню прямое отношение?

— Вы абсолютно правы, Кирилл Викторович, — расплывается в улыбке хозяин кабинета. — Есть мнение, что ваши предки собирали осколки Алатыря, чтобы восстановить его. Правда, сами они это никогда не подтверждали. Но и не опровергали тоже.

А значит, их реальные устремления могли быть какими угодно.

С другой стороны, восстановление такого могущественного артефакта как цель выглядит вполне заманчиво. Особенно для рода, который уже несколько поколений балансирует на грани краха.

— Есть мнение, что полностью собранный Алатырь позволит оградить наш мир от прорывов с Изнанки! — с восторгом завершает мысль Сорокин. — Представляете, насколько общественно важным может быть это предприятие?

Сомнительно, пожалуй. Ведь, судя по процитированной Глебом легенде, от большого вторжения камень не защитил.

А вот древние магические знания, которые в нём содержались, — это по-настоящему интересно.

— А папоротник тут каким боком? — припоминает тем временем напарник. — Он же, вроде, обычная травка. На ветру звенит разве что.

— Кристальный папоротник растёт в местах магических аномалий. И выше второго уровня Изнанки он не встречается. Обычно.

Вадим Денисович воровато оглядывается по сторонам и понижает голос почти до шёпота:

— Только по легендам папоротник этот рос вокруг Алатыря густым ковром. Прямо в нашем мире, да. И светился — то ли силой камня напитывался, то ли в резонанс с ним входил — неизвестно. И чем ближе к нему оказывался, тем ярче сияли его стебли.