Один из них, в камзоле цвета запёкшейся крови, тыкал пальцем в портал:

— Это… э-э-э… какой уровень портала? Не могу понять!

— Геройствуйте тихо, — проворчал я, поправляя бутылку под мышкой, — а то проснётесь в желудке у чего-нибудь зубастого.

Дворянчик с усиками, тонкими как паутина, вытащил саблю и рубанул воздух:

— Я не боюсь! Мой прадед дрался с монстрами!

— И проиграл, судя по твоей роже, — буркнул я, шагнув в спираль.

Портал захрустел пространством, как голодный пёс — костью. За спиной раздался визг:

— Эй, а как назад?!

— Наугад! — рявкнул я, исчезая в синеве.

Плюм, притворившийся летучей мышью, прошипел на прощание что-то невразумительное, но я сразу его понял: мой питомец посетовал на то, что мои спутники даже носки не сменили перед смертью.

— Не помрут! Ведь с ними я. — улыбка сама коснулась моих губ, а я уже предвкушал высококачественные материалы для артефактов, которые можно было добыть только в иных мирах.

Портал, как живой, подмигнул гостям последним всполохом света — и сильно уменьшился в размерах, оставив на песке лишь лужицу страха и тени от трех пар испачканных штанин.

Тем временем в особняке графа Зубова, похожем на гробницу с бархатными шторами, царила атмосфера благородной скуки. Граф, пухлый, как индюк перед забоем, восседал в кресле из добротной кожи. На стене за его спиной висели портреты предков — все с одинаковыми усами и суровым взглядом.

— Ваше сиятельство! — вбежал капитан стражи, запыхавшись так, будто за ним гнался легион фурий. Его прическа сползла набок, открывая блестящую лысину.

— Опять подрался? Украл лошадь? Сжёг амбар? — граф не отрывался от газеты «Светская клевета», где обсуждали, какая одна из его любовниц дорого обходится его казне.

— Ваш сын! Вошёл в портал! С Морозовым!

Газета упала, задев по пути хрустальную вазу с импортными леденцами.

— Какой Морозов?! — граф вскочил, затрещав мужским корсетом. — Их род вымер! Последний ублюдок сдох на днях от… от…

— От яда, ваша светлость, — подсказал слуга, поправляя часы с портретом Императора.

— Слухи… Что с них взять? Этот парень воскрес… — капитан вытер пот с лица, оставив полосу грязи, как у Рембо.

Граф побледнел и схватился за грудь, где под камзолом прятался медальон — успокаивающий артефакт. На случай, если его сынок выкинет очередной фортель…

— Собирайте отряд! — завопил он, тыча тростью в воздух. — И Клинков! На всякий случай! Мало ли… вдруг…

В углу портрет прадеда — героя войны с Наполеоном — внезапно упал со стены, будто намекая на беду. Лакей, поднимая его, пробормотал:

— Что-то часто порталы стали открываться в нашем районе…

— И лекарей с собой возьмите! — добавил граф, падая обратно в кресло.

Капитан, пятясь к выходу, споткнулся о мопса в шитом костюмчике — это была модная причуда графини. Гвардеец случайно рухнул в объятия горничной. Но та, видимо, приняла этот жест за ухаживания и закричала:

— Я честная девушка!

— Я с вами пойду — граф вскочил с места, представляя, как его сын уже лежит бездыханным посреди оравы зубастых тварей… Ему хотелось верить, что все обойдется. Ведь где открываются порталы, там всегда гибнут люди…

Зубов-старший уже сбегал по лестнице вслед за своими гвардейцами, а в это время его супруга, не заметив хаоса, выбирала в соседней комнате шляпку для нового бала.

«Судьба, дай мне сил… или нового мужа», — мысленно причитала она, примеряя перья павлина.

Портал выплюнул нас в лес, где деревья росли корнями вверх, словно гигантские растрёпанные метлы. Небо было зелёным, как плесень на сыре, и пульсировало алыми прожилками. Воздух пах серой, абсентом и ещё чем-то невыразимо противным — будто здесь взорвали фабрику дешёвых духов.

— Где… где мы? — один из дворянчиков ухватился за мой рукав, оставив на нём пятно от икры, украденной с фуршета. Его лицо было белее призрака.

— В месте, где всегда можно что-нибудь раздобыть, — отмахнулся я, пригубив коньяк, который, к счастью, не пролился даже в межпространственном вихре. — Тихо. Сюда идут.

Мы неуклюже спрятались в ближайших зарослях.

Из чащи выползли существа — помесь паука с кактусом. Их глаза светились фиолетовым. Их лапы стучали по камням, как костяшки домино в руках картёжника-шулера. Одно из них чихнуло, и из пасти вылетела игла, вонзившаяся в дерево с звуком «дзынь».

— Красиво! — восхитился я, поправляя бутылку под мышкой. — Плюм, не трогай — уколется. Хотя… если хочешь новую причёску…

Плюм, превратившийся в дикобраза с намёком на кенгуру, фыркнул и швырнул в тварей шишку. Та отскочила от бронированного брюха, оставив лишь небольшую царапину.