— Эй, Волконский! — крикнул я, отбивая хвост второго монстра, который метнулся ко мне сбоку. Хвост, покрытый шипами, ударил по моему мечу, высекая искры. — Твои огненные шары сгодятся только для шашлыка!

Алексей Волконский, бледный как мел, смог подняться на ноги. Он стоял в нескольких шагах от дерева, его пальцы дрожали, но он всё же швырнул вперёд огненный заряд. Шар, яркий и горячий, плюхнулся на спину чудовища, но лишь оставил чёрное пятно на чешуе. Монстр даже не замедлил шаг.

— Они не горят! — взвыл Алексей, отступая назад, его голос дрожал от паники.

— Потому что они тушат огонь своей аурой и холодной чешуей! — я прыгнул на каменный выступ, уворачиваясь от когтей третьей твари, которая вынырнула из тени. Её глаза светились ядовито-зелёным, а из пасти дурно пахло. — Павел, хватит дрыхнуть! Дай им в морду льдом!

Барон Павел Голицын разомкнул веки и, дрожа, как осиновый лист, выбросил вперёд руки. Ледяные осколки, сверкающие алмазами, впились в монстра, но тот лишь фыркнул, стряхивая их, как дождевые капли. Его чешуя даже не поцарапалась.

Я продолжал уклоняться от молниеносных атак тварей, перетягивая все их внимание на себя. Я давно мог разделаться с ними, но мне хотелось изучить возможности нового тела да и свидетелей никто не отменял. Ну, не желал я светить своими возможностями, и все тут! А вот ведьмачий стиль сражения с монстрами смотрелся вполне естественно. В свое время, я его и основал. Конечно, дворянчики смотрели на меня, как на Бога Войны, но это было меньшей из зол.

— Слабая магия здесь не сработает! — я перекатился под брюхо гигантской гиены, её когти пронеслись в сантиметре от моей спины. Меч, словно продолжение моей руки, вспорол живот чудовища. Кишки, пахнущие гнилым мёдом, хлюпнули на плиты, а тварь с рёвом рухнула на пол. — Рубите! Колотите! Кусайте, если придётся!

Дворяне, забыв о гордости, схватились за камни и обломки костей, валявшиеся на полу. Зубов-младший, подбадривая себя криками, замахнулся на монстра, но споткнулся о собственные ноги. Его костяная дубина выскользнула из рук, звякнув о камень. Чудовище, рыча, подняло лапу с когтями-тесаками, готовясь разорвать его на части.

— Нет! — завизжал Дмитрий, закрывая лицо руками. Его голос был полон отчаяния.

Я метнул меч, как дротик. Клинок пронзил глаз твари, заставив её взвыть от боли. В прыжке я вырвал оружие из её черепа, и, развернувшись, отсек голову одним точным ударом. Голова покатилась по земле, оставляя за собой кровавый след.

— Спасибо… — прохрипел Зубов, поднимаясь. Его лицо было бледным, а руки всё ещё дрожали.

— Спасибо скажешь, когда выберемся! — я швырнул ему меч. — Держи крепче. И не роняй — он дороже твоей жизни.

— В иной ситуации я счел бы это за оскорбление. — хмыкнул Дмитрий, сжимая рукоять меча так, что его костяшки побелели. — Но, глядя на то, как ты крошишь этих монстров, я никогда этого не сделаю!

Его глаза, до этого полные страха, теперь горели решимостью. Мы стояли спиной к спине, готовые к следующей атаке. Вокруг нас, в полумраке леса, слышалось рычание и скрежет когтей по камню. Монстры не собирались сдаваться, но и мы тоже.

Через полчаса лес, некогда наполненный рычанием и скрежетом когтей, теперь пребывал в зловещей тишине. Земля была усеяна трупами монстров — их чешуйчатые тела, разорванные и истекающие чёрной кровью, напоминали груды мусора после бури. Воздух был густым от запаха гнили и металла, а на стенах гробницы, испещрённых древними рунами, теперь красовались брызги крови, словно мрачные фрески.

Конечно, пользы от парней в этом сражении было немного, но они искренне старались. Мы, обливаясь потом и кровью, вошли внутрь древнего здания и стали шарить по залам, собирая всё, что могло пригодиться. Я наклонился к стене, где из трещины торчал пульсирующий нарост, похожий на мозг. Его поверхность была покрыта тонкими прожилками, которые слабо светились в полумраке.

— Чёртов гриб-паразит! — я выдрал его из стены, и нарост затрепетал у меня в руке, словно живой. — Отличная приправа для масла големов!

— Вы… едите это? — Павел Голицын брезгливо сморщился, разглядывая мешок, в котором уже лежали клыки тварей. Его лицо выражало смесь отвращения и любопытства.

— Нет, меня жаба сожрет изнутри, если я это здесь оставлю! — рассмеялся я, запихивая гриб в мешок, найденный в дальнем углу. — А это? — я поднял золотой кубок с гербом в виде спирали. Его поверхность была покрыта тонкой паутиной трещин, а внутри, казалось, витала тень. — Сосуд для душ. Пуст, к счастью.

Дворяне переглянулись. Алексей Волконский, всё ещё бледный после битвы, наклонился к Дмитрию Зубову и прошептал:

— Он или гений, или сумасшедший…

— Давайте договоримся — и то, и то! — я швырнул кубок в мешок, который уже был полон странных и пугающих трофеев. — Золото всяко ценнее бумажек. Запомните.

Дмитрий, всё ещё держа в руках меч, который я ему вручил, смотрел на меня с недоверием, но в его глазах читалось уважение. Павел, напротив, продолжал морщиться, разглядывая содержимое мешка.