Но потом он вдруг отбросил вуаль на пол, словно его укусила притаившаяся в ней змея, и кусочек лёгкой ткани приземлился прямо возле моих босых ног, видневшихся из-под юбки. Посмотрев туда, Его Величество страдальчески зажмурился и снова отвернулся к окну, более не удостаивая меня даже взглядом.

Я же украдкой поглядывала на его профиль, отмечая напряжённую линию подбородка, чуть двигающийся кадык, пульсирующую венку на шее… И мне не нравилось то, что я при этом чувствовала.Потому что это определённо был не страх, и даже не ненависть.

Какая-то часть тела, наверное, до сих пор принадлежала не мне, а Юмин — своей первой и настоящей хозяйке. Оно как будто само помнило то, чего я не знала. Желало того, о чём я даже не думала... И от этого мне становилось всё больше не по себе.

Что-то, чему я не могла или отказывалась дать определение, меня настораживало и пугало. Но сейчас было проще списать это на Стокгольмский синдром, почему-то возникший у моей предшественницы, потому что личноябыла согласна испытывать к сидящему напротив мужчине только гнев и отвращение.

Император вспомнил о моём присутствии, лишь когда повозка уже подъезжала к поместью, и неожиданно наклонился ко мне так близко, что я увидела янтарные искорки в его глазах. Не такие уж они и чёрные. Всё-таки скорее тёмно-карие, если присмотреться…

Повозка подпрыгнула на кочке и меня бросило вперёд, практически к нему на колени. Не по-аристкратски сильные, мужские руки в тот же миг оказались на моих плечах, — скорее инстинктивно, против собственного желания. А ловкие пальцы мимолётно погладили, прежде чем резко стиснуть плечи почти до боли.

Пискнув, я дёрнулась в сторону, но Сэйлан рывком притянул меня обратно — даже ещё ближе к себе, и шумно вздохнул совсем рядом с моей открытой шеей. Я невольно задрожала, когда горячие губы почти коснулись моего уха.

Было непонятно, хочет ли он шепнуть что-то злое и ядовитое, или жаждетбуквальнопрокусить мне яремную вену… И почему он медлил, словно никак не мог выбрать один из этих вариантов.

Я на целую вечность погрузилась в какой-то жаркий вакуум, не слыша ничего кроме нашего сбивчивого дыхания, и не чувствуя ничего кроме требовательных пальцев, болезненно впивающихся в мою кожу даже через ткань одежды.

А потом где-то рядом распахнулась дверца, и… Ши Сэйлан выбрал-таки первый вариант.

– Ты ходила босиком и испачкала ноги как простолюдинка. Убирайся, тебе не место в повозке императора, – яростно прошипел он, выталкивая меня на улицу.

От неожиданности, и к тому же будучи босиком, я поскользнулась на мокрой ступеньке повозки и с криком полетела прямо в огромную лужу.

Но настолько опешила, что не сразу рассердилась. Просто проводила удаляющуюся повозку растерянным взглядом, ощущая как ледяная вода жадно пропитывает одежду. Вдобавок мне в лицо прилетели ещё и брызги из-под колёс.

– Вот же гад! – запоздало выругалась в итоге, когда Сэйлан уже не смог бы меня услышать. – Как он посмел так просто уехать? Видел же, что упала.

Прекрасно видел. Его чёрные брови так и взметнулись вверх, когда это произошло. А потом… Потом он просто отвернулся и велел возничему уезжать.

Да, судя по его последним словам, адресованным мне, императора вполне устроило такое моё позорное приземление.

Меня же охватила такая досада, что словно парализовала меня. Я так и продолжала сидеть в луже, во всех смыслах слова обтекая, пока прохладный ветерок обдувал мои щёки, горящие огнём от гнева, стыда и чего-то ещё, о чём я даже думать не хотела.

А потом моё внимание привлекло некое шевеление в воде, слева от меня. Я повернулась и ахнула — прямо из моего тела, словно извивающаяся змейка, исходила тонкая красная нить. Она ярко сверкала на солнце и была как живая. Но когда я протянула руку, чтобы её поймать, то не смогла даже коснуться. Мои пальцы погрузились в воду, вызвав рябь на поверхности лужи, и в этой ряби нить сразу же исчезла.

Я зажмурилась и помотала головой: наверное, привиделось от перенапряжения.

Постанывая от боли в ногах и ушибленной при падении пятой точки, я выбралась наконец из лужи, и потопала в дом. Благо, до ворот оставалось рукой подать.

– Даже не спрашивай! – поморщившись, остановила я Но-Люнь, когда она открыла рот при виде меня: мокрой, растрёпанной и прихрамывающей.

– Но госпожа…

Не обращая на неё внимания, я принялась раздеваться прямо у порога.

– Просто принеси мне сухую одежду, пожалуйста.

Служанка с дивной и несвойственной ей расторопностью исполнила мою просьбу, а затем сгребла с пола мокрые вещи, под которыми уже образовалась целая лужа.

– Госпожа, а где же ваши туфли? – в её голосе послышалась тревога.