Кроме того, Мейфэн мне необъяснимо нравилась: я наверное ощущала сестринскую нежность, которую испытывала к ней настоящая Юмин. И где-то в глубине меня она так сильно хотела помочь принцессе, что я сама была не в силах сопротивляться этому желанию.

Юная Мей, как и я, не заслуживала провести всю жизнь взаперти. Не заслуживала быть покинутой любимым братом. К тому же она упомянула, что была в кого-то влюблена, но в нынешнем положении ей никогда не позволят выйти замуж и создать свою семью. Разве это не жестоко?

Но поскольку я не настоящая Лу Юмин и не скована её страхами, местными предрассудками и бог знает чем ещё, у меня по сравнению с принцессой вырисовывалось некоторое преимущество. Так что я помогу ей, и вполне от чистого сердца; а она поможет мне, — вот и вся математика. И все будут счастливы.

Ещё через день я снова отправила Но-Люнь в храм. Мой план работал — простой народ, не искушённый политическими интригами, с радостью принимал дары, якобы отправленные принцессой. Служанка сказала, что теперь монахи будут молиться о благополучии Ши Мейфэн и всячески упоминать её имя в хорошем контексте.

Но на этом я не остановилась. Ещё спустя несколько дней я нашла в вещах Юмин то, что называется здесь стихами, — красивые парные изречения. Иногда очень запутанные для понимания, но местным явно нравилось угадывать их истинный смысл.

Например,Вечерний ветер шепчет в бамбуковой роще,Луна вздыхает, нежно озаряя тени.Цветы сливы дрожат, купаясь в ночной прохладе,Вдаль унося с собой мечты из прошлого дня.

Оказалось, что Юмин всерьёз увлекалась такой поэзией. К тому же у неё был очень изящный почерк, и я залюбовалась как красиво и аккуратно она вывела эти стихи собственного сочинения на больших листах бумаги.

Немного подумав, я попросила Но-Люнь раздобыть мне несколько шёлковых полотен и красную тушь. Уточнила, что качество материалов должно быть достойным самого императора.

Получив всё необходимое, я закрылась в кабинете и принялась постигать премудрости каллиграфии.

Хоть и местным языком я владела на автомате, совершенно интуитивно, я боялась, что красиво вычерчивать местные завитушки у меня всё же не выйдет. Однако память тела не подвела: мои руки точно знали, что нужно делать. Мне даже удалось почти идеально скопировать безупречный почерк Юмин.

А вот с самими стихами пришлось повозиться, — я никогда не отличалась грациозностью мысли, и всякие образные выражения давались мне с трудом. В итоге лишь к вечеру я вывела красными чернилами на белоснежном шёлке следующие строки:

Во дворце день и ночь светло —Сын Неба правит под небесами.Мудростью и красотою славится он,Сестра с гордостью зовет его своим братом.

Следующим утром дело пошло лучше. Я написала ещё несколько аналогичных четверостиший и попросила Но-Люнь развесить их в городе на самых видных местах.

В результате моих хитростей по всей столице в считанные дни распространились слухи о том, что опальная принцесса вовсе не лишена добродетели. Народ был уверен — Ши Мейфэн провела эти три года в усердных молитвах и поэтому духи предков простили её, очистив сердце девушки от зла и порока. Все как-будто разом вспомнили, как на самом деле с детских лет любили императорскую дочку за доброту, приветливость и прекрасные манеры.

Мне с трудом в это верилось, однако Но-Люнь уверяла меня, что люди и впрямь ведут себя, словно не было этих трёх лет, когда Мейфэн пребывала в немилости. Будто всё было ошибкой или дурным сном.

“Разве такая умная и добродетельная девушка могла пойти против собственной семьи? Невозможно!” – говорили они. – “Ведь посмотрите как она любит и чтит старшего брата, прославляя его в таких прекрасных стихах!”

Однако главная моя цель не была на этом достигнута. То, что народ проявляет благосклонность к принцессе — это хорошо, но мне нужно было в первую очередь изменить отношение к ней Сэйлана, я ждала именно его реакции. Только он как будто бы не замечал, что происходит в городе. Это одновременно раздражало и тревожило меня.

Устав гадать, как икогдаимператор сделает свой ход, я решила спровоцировать его посильнее. Чтоб наверняка. Это у него, наверное, вечность впереди, а у меня красная ниточка истончается.

Поэтому я попросила Но-Люнь отыскать какого-нибудь мальчика, готовящегося стать евнухом, и отвести его к Сэйлану. И при этом передать следующие слова, якобы от самой Мейфэн: “Поскольку Ваше величество остались недовольны моим последним подарком — девушкой, не сумевшей сыскать вашего расположения, посылаю к Вам юношу.”