День выдался в крайней степени неприятным. Холодным, ветреным. К тому же с самого раннего утра ко мне прибежал чем-то сильно обеспокоенный старший евнух.

– Ваше величество, во дворец прибыла ваша наложница! – тяжело дыша, выпалил он.

– Что? Какая ещё наложница?

– Так у вас всего одна…

Каждая мышца в моём теле задрожала и напряглась.

– Которой запрещено покидать своё поместье! – крикнул я, не сдержавшись.

– Но она здесь, ваше величество, – пролепетал евнух.

– И что же ей нужно? Чего она хочет?– Требует, чтобы вы её посетили. Настаивает на том, что будет разговаривать только с Вами.Да как она смеет?!

Я подозвал слугу и велел ему одеть меня как можно быстрее. О да, я приду к ней! Приду и собственными руками придушу!

Испуганный слуга так долго возился, что я в конце концов не выдержал, — вырвал у него из рук свой расшитый золотом верхний халат, надел и подпоясал его сам.

А затем отправился к наложнице, пылая внутри себя от гнева.

Проклятая Юмин нарушила не только мой указ, но и всю иерархию. Евнух сообщил, что она заявилась прямиком во дворец, предназначенный для императорских жён. Кто её вообще туда пустил?!

Ох, давно я так не бегал по павильонам. Я же император, почему же реагирую как мальчишка?

Нужно взять себя в руки. Может, просто отправить туда стражу, чтобы они вернули её обратно в поместье? Но тогда я не узнaю, ради чего она сюда пришла. Очевидно, девчонке есть что сказать мне, раз она так отчаялась, что посмела нарушить мой указ и вообще все правила приличия.

Или это её очередная выходка? Надо признать, провокации ей всегда удавались. Надо же — додумалась развесить по городу стихи, написанные якобы моей сестрой! Только мне прекрасно известно, что у Мейфэн совершенно нет таланта к поэзии, а почерк Юмин… Его я слишком хорошо знаю, чтобы с чьим-то перепутать.

Однако мне удалось закрыть на всё это глаза, показав глупой наложнице всю бесполезность её жалких попыток привлечь моё внимание. Но прислать мне мальчишку-евнуха — это было уже слишком!

Я не знал, чего она добивалась, но больше не мог позволять ей продолжать в том же духе. Мне пришлось проучить её маленькую служанку, хоть и назначив ей слишком слабое для такого проступка наказание. Следовало бы, конечно, высечь саму Юмин! Но её нежная, изящная спина разве выдержала бы хоть сколько-нибудь ударов?..

На несколько секунд я остановился перед высокими распашными дверьми, чтобы перевести дыхание. Нельзя показывать наложнице, как сильно она вывела меня из себя. А ведь я ещё даже её не видел!Я жестом велел подбежавшим ко мне слугам отойти в сторону и не объявлять о моём прибытии. Сам распахнул дверь резким движением рук.

До последнего я надеялся, что Юмин удосужится хотя бы прикрыть лицо… Но нет. Она стояла в центре комнаты, между резными колоннами, без вуали и дерзко смотрела в мои глаза.

Понадобилось всё моё самообладание, чтобы не накричать на неё тут же, не схватить, не сжать хрупкие плечи, это тонкое, нежное горло…

– Что ты здесь делаешь? – прорычал я угрожающе тихо, усилием воли отгоняя непрошеные воспоминания.

Меня злило, что я всё ещё слишком хорошо помнил её прежнюю. Как она беззаботно проводила дни, гуляя и весело играя в саду с моей младшей сестрой. Как шутливо поддразнивала слуг, стремящихся во всём ей угодить.

И как ни капли внимания не обращалана меня.

Будучи старшим братом, я с детства приглядывал за Мейфэн и невольно стал всё больше внимания обращать на её вечную спутницу — дочку придворного чиновника Лу. Девочки буквально росли вместе и с каждым годом становились всё выше и краше. Особенно Юмин… Очень скоро она затмила своей красотой не только подругу-принцессу, но и, казалось, всё Небо и Землю…

Однако я понимал, что такая гордая девушка никогда не захочет быть всего лишь очередной наложницей, и поэтому держалась от меня на расстоянии. Так что я и сам решил хранить свои зарождающиеся чувства в тайне, не зная точно, смогу ли в будущем дать ей нечто большее, чем место в большом гареме, который меня не интересовал, но неизменно был положен по статусу.

Даже будучи императором, я не имел права нарушать установленный задолго до меня регламент. И с тех пор, как я занял место своего отца, министры не дают мне покоя с требованием жениться и расширить гарем хотя бы до двенадцати наложниц. Рано или поздно, но придётся им уступить, и разве не жестоко было бы смешивать любимую девушку с такой “толпой”, обрекая на то, что она никогда не сможет быть единственной?

Но однажды, будучи слишком расслабленным на очередном празднике, я поддался безрассудному порыву и прошептал Юмин, что когда взойду на трон, сделаю её своей императрицей. Это определённо было то, чего она достойна… Но…