— Благодарю за оказанную честь и гостеприимство, — я почтительно склонила голову, — но хотелось бы узнать, каким образом мне предстоит быть полезной благородным Айрахвэл. В чём будет заключаться моя служба Дому?

Шаардрилл впилась в меня своими жуткими глазами, ещё раз прошлась внимательным взглядом по волосам и доспеху.

— Я не нуждаюсь в дополнительной защите или силе, Айрахвэл давно не воюют. Но показать особое расположение Темнейшей никогда не будет лишним. Оно заткнёт рты недовольным и наверняка спровоцирует скрытых врагов.

Кто бы мог подумать, что обычный лекарь в закрытой махтэри окажется настолько осведомлённым!

— Ноамат не должна так пугаться, — илхарэсс оценила по-своему моё застывшее лицо. — Не в традициях Первого Дома бездарно растрачивать бесценные приобретения. Здесь, скорее, мой личный интерес.

Я вопросительно выгнула бровь, стараясь демонстрировать всем видом, что верю каждому слову.

— Все знают, — продолжала королева, — тело Дошхора питает магия, а его Непостижимую Душу — эмоции всех в этом мире живущих. Чем белокожее племя насытило Источник, что он до сих пор к вам благосклонен? Настолько, что пробив лазурными водами камень и земную твердь, ждёт возвращения Заблудших у ваших заброшенных троп? Легенда гласит, что Ортхаэ дойсет тоскует, заставляя тело Дошхора постепенно слабеть и стареть. Но говорят, что люди однажды вернутся, чтобы остаться здесь навсегда, ведь Священное Озеро никуда их больше не отпустит.

Наговорившись, лукавое величество глотнуло отвара и медленно сомкнуло веки.

— Красивая сказка. Но почему вашему Озеру недостаточно того, что оно всегда имело?

— Когда-то имело, но не сейчас, — илхарэсс устало откинула голову на высокую спинку кушетки. — Мы давно прокляты, дитя. Прокляты собственными богами. Чем напитают душу мира народы, погрязшие в корысти и жестокости, предательстве и властолюбии? Какими чувствами живут женщины и мужчины, обречённые желать друг друга и ненавидеть? Мы не понимаем многого, пока молоды, пока страх и похоть владеют нашими умами. Но я стара, уже очень стара, — Шаардрилл рассмеялась скрипуче и тихо. — Мне нечего бояться. Власть и мужчины меня давно не привлекают. Богатство и почести не греют, как прежде. Удел старух смотреть и видеть чуть дальше, чем остальные. Блюсти равновесие. Равновесие! — она горько улыбнулась. — Даже среди лжи и подлости, жестокости и коварства. Мне некому уступить адамантовый трон. Злобной сучке Хангбринн хватило ума извести восемь единокровных сестёр и братьев — узнаю своё порочное отродье — но ей не хватит мудрости и терпения удержать в Подземье шаткий мир, который я взрастила собственными руками. Мне не стать больше матерью — время берёт жестокую плату. И зная это, моя последняя дочь уверена в своей неуязвимости. Закон не оставит у власти ту, что бездетна. Хангбринн прячет собственных выродков надёжней паучьей кладки. Но не подозревает, что старая Шади готовит отменный сюрприз. Мой уцелевший сын. — На губах королевы зазмеилась кривая ухмылка. — Мальчик находится там, где никто искать не додумается. А я подожду… Одно неверное движение — и я подвешу тварь на её вонючих кишках. Конфетку? — досточтимая невинно улыбнулась и участливо протянула вазочку с разнокалиберными кристалликами, вкусно пахнущими карамелью.

Я вежливо взяла лакомство, но съесть его, говоря откровенно, себя вряд ли заставила.

— О, ты напрасно так хмуришься, Сон`йа, — игривым тоном ворковала королева. — Эта полоумная старуха, — она прикоснулась кончиками пальцев к груди, — не выболтала больше, чем необходимо. Даже если у ноамат непозволительно длинный язык, — и хитро посмотрела поверх своей чашки.

Я молча пригубила чай, не почувствовав вкуса.

Угли уютно трещали в камине, но тело сводило как в лютый холод.

Настойчиво свербела мысль, что старуха просто выжила из ума, свихнувшись от могущества и власти. Но в блёклых, казалось, мёртвых глазах не мелькнуло и тени сумасшествия.

Бесшумно открывшаяся дверь впустила две высокие фигуры. Наложники, судя по вызывающе скудной одежде.

Стройный и тонкий светлый эльф держал в руках коротколапую ящерку с влажными глазами навыкате и смешным меховым хохолком на загривке.

От удивления я чуть не поперхнулась.

Связь между окхилин и айтликх’ар на Дошхоре строго порицалась. Даже если один из них оказывался невольником. Но всеобщее негодование, очевидно, мало трогало Старшую Мать Айрахвэл.

Золотоволосый опустил зверька на пол, а сам устроился у ног илхарэсс, благоговейно обнял её ступни и, потеревшись щекой о лодыжку хозяйки, принялся самозабвенно массировать ухоженные пальчики.

Забавно перебирая кривенькими лапками, ручная зверюшка проворно взобралась на монаршие колени и ловко поддела заострённым рыльцем королевскую ладонь, выпрашивая ласку. Заполучив желаемое, сыто растянулась, свесив хвост, прикрыла глаза и довольно заурчала.

Я не могла не улыбнуться, настолько умилительной была картина.

— Тебе понравился мой кошат?

В ответ заулыбалась ещё шире. Пронырливые коты пробрались даже на Дошхор, радикально поменяли облик, но не утратили сути.

— Он очень милый. Можно? — я потянула руку к хитрой морде.

— Ты слышал, Ойо, наша ноамат назвала тебя милым, — засюсюкала как с младенцем Шаардрилл. — Позволишь ей себя погладить?

Оскалив зубы для порядка, кошат ворчливо зашипел и тут же поднырнул под мою ладонь, ловя двойную порцию нежностей.

— Возможно ты мне скажешь, почему он вял по утрам? Недомогания Ойо меня сильно расстраивают, — тоном заботливой мамаши запричитала ужасная владычица всея Подземья.

Ни капли не стесняясь своей вероломной природы, нахальный «кошак» поделился «секретом».

— Он сильно переедает после плотного завтрака. Но отказаться от высушенных стрекоз никак не может. Слишком вкусно.

— Да? — растерянно проговорила илхарэсс. — А выглядит всегда таким голодным…

Прикрыв бесстыжий круглый глаз, прожорливый питомец невозмутимо тарахтел, сражая наповал своей харизмой.

Мне чудом удалось не рассмеяться.

— Спасибо, Сон’йа, ты мне очень помогла. Кошат единственный так искренне ко мне привязан. И я не отпущу тебя без благодарностей.

Шаардрилл лихорадочно зашарила глазами по сторонам в поисках достойного меня подарка.