— А ты кто такой, чтобы нам указывать? — насмешливо бросил один из них, чуть повыше и шире другого.

Я остановился в нескольких шагах от них, прищурившись. Мой взгляд упал на девушку. Её лицо было в грязи и ссадинах, губа окровавлена.

Вот уроды…

— Если не прекратите прямо сейчас, сломаю руки, — мой голос звучал холодно и уверенно. Я подошёл к ним.

Эти слова, произнесённые с подчёркнутой уверенностью, подействовали. Они переглянулись, явно оценивая мои слова. Один из них усмехнулся, но неуверенно.

— Ты же не знаешь, кто мы такие, — попытался возразить второй. — Может, нам всё можно?

Я скрестил руки на груди и медленно качнул головой.

— Это вряд ли... Послушайте, что могу я: я могу отрезать вам языки за непочтительное отношение к человеку высшего дворянского сословия. Или сделать так, чтобы вас выкинули из академии. И тогда вашим родителям придётся искать другое место, куда сплавить своих сынков. Стоит оно того?

Они побледнели, извинились, ещё раз обменялись взглядами, а затем, бросив на девушку последний уничижительный взгляд, развернулись и ушли. Я проводил их взглядом, пока их фигуры не скрылись за углом, а затем повернулся к девушке.

— Всё в порядке? — мягко спросил я.

Она подняла на меня свои глаза и слабо кивнула. Некоторое время мы молчали, а потом она всё же заговорила:

— Спасибо… — её голос был тихим — Ты... Вы не обязаны были вмешиваться…

Я усмехнулся, пожав плечами.

— Возможно, но я не привык проходить мимо. Меня зовут Максимус, — представился я, стараясь говорить как можно проще. Свою фамилию я умолчал, зная, что она могла вызвать у неё ненужные воспоминания о старых распрях. В конце концов, Айронхарты сыграли свою роль к сведению влияния эльфов на континенте к абсолютному нулю.

Я протянул ей руку. Её брови слегка приподнялись, но она кивнула. Тем временем солнце окончательно скрывалось за горизонтом, и тени становились длиннее. Она взяла меня за руку и поднялась. Из подсумка я достал платок и протянул ей. Девушка замешкалась, но приняла его.

— Давай я провожу тебя до эльфийского крыла. В темноте лучше не оставаться одной, — предложил я.

Она посмотрела на меня с долей сомнения, но потом кивнула:

— Спасибо. Это… мило с вашей стороны.

Мы пошли по дорожке, усеянной редкими фонарями, которые ещё не были зажжены. На пути возникало ощущение странного уюта, несмотря на сгущавшуюся тьму.

— Господин… — начала она.

— Я Максимус. Просто Максимус. Ко мне можно на "ты".

— Максимус, а почему ты так легко вмешался? — вдруг спросила она. — Ты ведь мог бы избежать неприятностей.

Я задумался на мгновение, прежде чем ответить:

— Несправедливость всегда раздражает. Особенно когда она настолько явная. Просто не могу стоять в стороне, даже если это иногда усложняет жизнь, даже если это в порядке вещей.

Она улыбнулась краешком губ.

— Звучит как что-то благородное. Но ведь это не всегда безопасно.

Я пожал плечами.

— Возможно. Но знаешь, если мы будем бояться поступать правильно из-за страха, мир станет ещё хуже.Да и что останется от достоинства и чести?

Она кивнула, мы продолжали идти в молчании ещё несколько минут.

Мы шли по направлению к эльфийскому крылу. Её шаги были лёгкими, почти беззвучными, и казалось, что она едва касается земли. Я взглянул на неё краем глаза. Я впервые видел полуэльфа, и её красота была не просто необычной — она была иной, неземной. Как можно ненавидеть что-то настолько прекрасное?

В моей голове всплыли строки из писаний Единого Ордена:

Но этот свет? Как он может сосуществовать с той ненавистью, которую я только что видел? Если вера в Единого — основа, на которой стоит наш мир, почему же тогда Орден, оплот этого учения, допускает подобное в подконтрольном королевстве? Я не верю в этот — как там это называют? — «божественный свет». Вера для меня это лишь инструмент власти. Однако, если в него верит почти половина континента, включая Элдорию, как можно оправдать такое лицемерие?

Ответ на это родился в самом вопросе, я мысленно поругал себя. Не только моя персона в этом сумасшедшем мире “гений”.

Я украдкой взглянул на девушку. Она шла с опущенным взглядом, но её осанка оставалась гордой. Этот контраст удивлял меня. Она казалась одновременно хрупкой и сильной.

— На каком ты факультете? — спросил я, чтобы разрядить молчание. Мой голос прозвучал чуть громче, чем я ожидал.

Она повернулась ко мне и чуть улыбнулась, но в её глазах промелькнула настороженность.