Вернулся к столику, небрежно бросил сумки к ногам охранников Зейнаб. Они глухо стукнулись о каменный пол. Один из стражей дёрнулся, но сдержался.

— Тут пятьдесят миллионов наших денег, — сказал я.

— Богатый, — Зейнаб улыбнулась. Её глаза заблестели то ли от жадности, то ли от восхищения. — Муж, что думает о жёнах даже на территории врагов, покупает им дорогие подарки, пусть и весьма… необычные. Интересный дипломат. Необычный.

Она провела пальцем по краю столика. Движение вышло соблазнительным, наверняка специально так делает.

— Скажи, русский… Твои жёны красивы? Они удовлетворяют тебя? Или потому ты и ищешь… разнообразия?

Я продолжал игнорировать её намёки. Повернулся к охранникам:

— Вы пересчитывать будете?

Один из них посмотрел на Зейнаб, та кивнула. Мужчина присел на корточки и открыл первую сумку, его глаза расширились при виде пачек денег.

— Почему ты делаешь вид, что меня нет? — Зейнаб надула губки.

Жест получился по-детски обиженным, но в то же время… очаровательным. Она умела пользоваться своей красотой, каждое движение было рассчитано на эффект.

— Меня попросили не разговаривать и не смотреть на женщин, — пожал плечами.

Конечно, я врал. Плевать мне на просьбы турок. Просто забавно наблюдать, как меняется эта красотка. Привыкла, что мужчины пляшут вокруг неё, а тут — наоборот.

С каждой минутой Зейнаб всё больше злилась и всё больше старалась привлечь моё внимание. Классическая женская психология: чем меньше внимания, тем сильнее интерес.

— Я верю тебе, русский, — фыркнула она. — Там вся сумма, — остановила своих людей от пересчёта денег.

В голосе появились капризные нотки:

— Ты дипломат. Если обманешь — не смоешь позор, тем более в нашей столице, куда ты отправляешься. Твоя репутация будет уничтожена.

Она помолчала, постучала ноготком по столу. Потом добавила:

— Но я хочу ещё кое-что. Те зелья, за которые ты выкупил пленников. Слышала, они очень ценные. Хочу посмотреть.

Ага, значит, жадность всё-таки присутствует. Или любопытство? Скорее всего, и то, и другое.

— Хм… — я сделал вид, что задумался. — Десять штук, и ты мне покажешь своё прекрасное личико.

Реакция последовала мгновенно: охрана схватилась за оружие, металл зазвенел, кинжалы наполовину вышли из ножен. Мои турки тоже напряглись. Зафир побледнел, а второй охранник сжал кулаки.

Но Зейнаб… Её глаза вспыхнули. Настоящий огонь загорелся в тёмных зрачках. Интерес, вызов, азарт — всё смешалось. Она подняла руку, останавливая своих людей.

— А ты очень дерзкий, русский, — произнесла медленно. — Очень дерзкий. За такую просьбу мог бы лишиться важной части тела. Той, которой мужчины особенно дорожат.

— Не уверен, — поднял бровь. — Так что? Согласна?

Молчание повисло над столом. Зейнаб смотрела на меня, прищурившись. Потом её губы растянулись в улыбке. Хищной, опасной улыбке.

— Хорошо, дипломат. Посмотри хоть раз в своей жизни на настоящую красавицу. Уверена, таких в твоей холодной стране нет.

Я полез во внутренний карман пиджака, незаметно переместил туда зелья из пространственного кольца. Достал десять флаконов, аккуратно расставил их на столе. Стекло блеснуло в полумраке таверны. Жидкости внутри переливались разными цветами. Зейнаб жадно уставилась на бутылочки, протянула руку, но я прикрыл их ладонью.

— Сначала ты, — напомнил.

Девушка вздохнула — театрально, громко. Потом выпрямилась, расправила плечи и торжественно произнесла:

— Смотри же, русский! Смотри и запоминай. Такой красоты ты больше не увидишь.

Её рука медленно поднялась к вуали, тонкие пальцы подцепили край ткани. Время словно замедлилось. Охрана замерла, мои турки задержали дыхание.

В этот момент я резко встал, развернулся на каблуках и пошёл прочь от стола.

За спиной повисла мёртвая тишина — абсолютная, оглушающая тишина, будто кто-то выключил звук во вселенной. Потом раздался сдавленный возглас, за ним — ещё один. Охрана Зейнаб зашевелилась. Кто-то выругался, насколько я понял.

Я шёл к клетке с матерью перевёртышей, а на лице играла довольная улыбка. Достали они со своей заносчивостью! Мне и наших аристократов хватает, там каждый второй считает себя центром мироздания.

А эта… Думала, я буду пускать слюни от её красоты? Что упаду на колени, увидев её лицо? Наивная. Хотя признаю: ход был неплохой. Она рассчитывала на эффект, на то, что я потеряю голову, и тогда, думала, сможет диктовать условия. Умная девочка, вот только недооценила противника.

Я остановился у клетки. Мать перевёртышей смотрела на меня с ужасом. Тварь всё поняла: сделка состоялась, теперь она моя.