В комнате повисло молчание. Радослава опустила глаза, Муран нахмурился. За окном ветер завывал в щелях домов, словно отвечая на мой вопрос.

Ответа не последовало. Но я чувствовал — здесь кроется что-то важное. Что-то, что могло объяснить, почему тени пришли именно сюда... и почему князь перестал помогать.

Князь Доброгор Светоносный

Мне приносят завтрак – сладкие пироги с мёдом, жареную дичь, вино из южных земель. Слуги молчаливо двигаются вокруг, поправляют складки моего одеяния, приносят тёплую воду для умывания. Я откидываюсь на резных подушках и позволяю им хлопотать.

А в голове – мысли о нём. О Зоране.

Последнем из проклятого рода Родимичей.

Мои пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки, когда я вспоминаю его имя. Даже сейчас, когда его клан – всего лишь жалкие изгои, скитающиеся по пустошам, эта ненависть не утихает.

Родимичи.

Когда-то их боялись. Когда-то их магия была сильнее любой другой. Они могли затмить солнце, если хотели, могли вырвать силу из земли, превратить реки в кровь. Они правили, а мы – клан Светоносных – были лишь тенью при их дворе.

Но потом что-то пошло не так. Их магия стала угасать. Их дети рождались слабыми.

Их источники силы – те самые, что питали весь наш мир – начали иссякать.

И тогда мы взяли власть.

Я до сих пор помню, как мой отец, старый князь Горисвет, приказал изгнать Родимичей. Не убить – нет, это было бы слишком милостиво. Он хотел, чтобы они страдали. Чтобы они медленно умирали, теряя всё, пока их род не превратится в пыль.

И почти всё получилось.

Почти. Потому что остался он. Зоран. Последний наследник. Изгой.

Я мог бы казнить его. Мог бы приказать задушить ночью или бросить в темницу. Но я – князь Доброгор Светоносный. Я милосерден. Я справедлив.

Поэтому я подарил ему… шанс.

Отправил в Пустоши.

Туда, где уже давно нет жизни.

Я знал, что он умрёт. Без припасов, без помощи, под тенью тех самых земель, которые когда-то принадлежали его роду.

Гонцы ещё какое-то время приезжали оттуда – жалкие, оборванные люди, умоляющие о помощи. Раньше мы посылали им еду, лекарства, одежду. В обмен на их магию. Но теперь… Теперь их магия мертва.

Их источники иссякли.

Их город – гнилой труп, который даже вороны облетают стороной.

Зачем мне кормить мертвецов?

Я приказал прекратить поставки. Потом я нашёл несколько банд головорезов. Пообещал им золото, если они "очистят" пустоши от ненужного населения.

Они так и не вернулись.

Но мне всё равно.

Я хочу лишь одного – уверенности в том, что Зоран мёртв.

Что последний Родимич сгнил в этих Пустошах.

Тогда я смогу объявить народу, что проклятый род наконец пал.

И никто – никто – больше не посмеет вспоминать, что когда-то они правили здесь.

А пока…

Пока я откидываюсь на подушках, отпиваю вина и жду. Скоро гонец принесёт вести. И если он скажет, что Зорана больше нет… Я устрою праздник.

Дверь в мои покои распахнулась без предупреждения - только Велеслава осмеливалась нарушать этот запрет. Её появление всегда было подобно внезапному зимнему ветру - красиво, холодно и невыносимо.

– Доброгор, свет мой...
– её голос, сладкий как мёд и острый как лезвие, разлился по покоям.

Я не удостоил её взглядом, продолжая сидеть у окна, но каждый мускул в моём теле напрягся. Княгиня Велеслава. Моя ненаглядная змея.

Её босые ступни бесшумно скользили по мраморному полу, а тяжёлые складки парчового платья шелестели, словно змеиная кожа.

– Ты всё ещё не можешь забыть его?
– её пальцы, холодные как зимний ручей, легли мне на плечи. Я почувствовал, как её длинные ногти впиваются в мою кожу сквозь тонкую ткань рубахи.

Я резко вскочил, сбрасывая её прикосновение.

– О ком ты говоришь?
– мой голос прозвучал резче, чем я планировал.

Она засмеялась - этот смех всегда напоминал мне звон разбитого стекла.

– О последнем Родимиче, конечно. Ты не находишь себе места с тех пор, как он стоял у нашего дома. Я видела твои руки - они дрожат даже сейчас.