Воздух внутри был спертым, пропитанным запахом сырости и древней пыли. Стены шахты, когда-то ровные и крепкие, теперь покрылись трещинами, а кое-где деревянные крепления прогнили насквозь. Я двигался медленно, прислушиваясь к каждому скрипу балок над головой.

И тут — в свете дрожащего пламени — я увидел их.

Кристаллы.

Несколько небольших, тусклых осколков, затерянных среди обломков породы. Они больше не светились, не пульсировали магией, как должно было быть. Но когда я поднял один и сжал в ладони, под пальцами словно пробежал слабый, едва уловимый толчок.

Как слабое сердцебиение.

Я сунул кристаллы в карман и уже собирался идти дальше, когда услышал треск.

Сверху посыпались мелкие камни.

— Зоран! — снаружи донесся голос Мурана.

Я бросился назад, едва успев выскочить из прохода, как за спиной раздался оглушительный грохот. Пыль взметнулась в воздух, а вход в шахту наполовину завалило.

— Ну что, доволен? — Муран скрестил руки на груди.

Я вытер лицо от пыли и показал ему кристаллы.

— Оно того стоило.

Горислав и Светозар переглянулись.

— И что теперь? — спросил охотник, нервно покручивая в руках костяной амулет.

— Теперь, — я сжал кристаллы в кулаке, чувствуя, как их острые грани впиваются в ладонь, — мы отправимся к Источнику. Я почти уверен, что его исчезновение связано с Тенями.

Мы вернулись в город, когда солнце, подобно раскалённому медному диску, уже касалось верхушек дальних сосен. Его багровые лучи окрашивали руины в цвет запёкшейся крови, а наши тени вытягивались по пыльной дороге, будто пытаясь убежать вперед. Кристаллы в моём кармане странно отяжелели — казалось, они пульсируют в такт моим шагам, будто в них действительно дремала какая-то древняя сила.

Радослава ждала нас у восточных ворот, прислонившись к остаткам каменной стены. Её острый взгляд сразу отметил мою изорванную одежду, ссадины на руках и странную выпуклость в кармане.

— Ты нашёл что-то, — в её голосе не было вопроса, только твёрдая уверенность.

Я молча кивнул и достал один из кристаллов. В угасающем свете дня он вспыхнул тусклым багровым отсветом, словно жадно впитывал последние капли солнечного света.

— Тогда тебе нужно увидеть Темницу Яри, — её шёпот был едва слышен, а глаза беспокойно скользили по пустынным улицам.

Мы двинулись по узким переулкам, где покосившиеся дома с пустыми глазницами окон казались слепыми стражами забытого прошлого. Воздух был неподвижен и тяжёл, будто сам город затаил дыхание.

И вот она предстала перед нами — Темница Яри.

Древнее строение, наполовину поглощённое землёй, будто невидимый великан вдавил его в почву. Стены, некогда сложенные из тёмного базальта, теперь покрылись сетью трещин, из которых пробивались цепкие побеги плюща. Остроконечная крыша, когда-то гордо устремлённая к небесам, теперь скривилась, напоминая сломанное копьё. Массивная дубовая дверь висела на единственной уцелевшей петле, её резные узоры почти стёрлись от времени, а с каждым порывом ветра она издавала протяжный стон, будто предостерегая незваных гостей.

— Мы не заходим туда, — Горислав отступил на шаг, его пальцы судорожно сжали рукоять ножа. — Это место проклято.

— Проклято? — мои губы растянулись в улыбке, лишённой веселья. — Или просто ждёт того, кто вспомнит забытые истины?

Муран стоял неподвижно, скрестив мощные руки на груди. Но я видел, как напряглись его скулы, а в обычно холодных глазах вспыхнул редкий для него страх — не мимолётная тревога, а глубинный, первобытный ужас.

— Зоран, — его голос звучал непривычно тихо, — ты уверен, что нам это нужно?

Я повернулся к нему полностью, изучая его лицо. В тени заката его шрамы казались глубже, а морщины — резче.

— Ты боишься? — спросил я прямо.

— Нет, — он резко встряхнул головой, и космы седых волос упали на лоб. — Но я не дурак. Если поколения наших предков обходили это место стороной, значит, они знали что-то, что забыли мы.

— Они забыли, что такое настоящая сила, — я сделал шаг к зловещему строению. — Но я помню.

Муран замер на мгновение, затем тяжело вздохнул — звук, похожий на скрип старых кожаных ремней.

— Ладно. Но если оттуда вырвется что-то с зубами и когтями — я первым рвану к выходу и даже не обернусь.

Я хлопнул его по плечу, ощущая под пальцами жёсткость простеганного доспеха.

— Честно.

Переступив порог, мы погрузились в тьму, густую, как деготь. Воздух внутри пах сыростью, вековой пылью и чем-то ещё — металлическим, словно кто-то точил здесь мечи целую вечность. Я поднял факел, и дрожащий свет выхватил из мрака полуразрушенные фрески — лики древних богов с выщербленными глазами, руны, которые ещё можно было разобрать, если приглядеться.