— Так вот ты какая, Темница Яри, — мои слова повисли в воздухе, не находя ответа.

На противоположной стене, почерневшей от времени, но всё ещё крепкой, проступала надпись: "Лик спит — не тревожь". Буквы были высечены так глубоко, что тени в их бороздах казались живыми.

Муран поднёс два пальца ко лбу, затем к груди — древний защитный жест, сохранившийся со времён почитания старых богов.

Я узнал этот жест — ещё одно воспоминание, всплывшее из глубин чужой, но теперь уже моей памяти. Тело, в котором я теперь жил, помнило то, что забыл этот мир.

Я провёл пальцем по кристаллу в кармане, и в ответ он дрогнул, словно отозвался на зов родной крови. Тёплая волна пробежала по моей руке.

— Что мы ищем? — прошептал Муран, но его шёпот гулко разнёсся под сводами, будто разбудив что-то древнее, дремавшее в углах.

Ответа на вопрос Мурана не последовало. Вместо этого воздух в Темнице вдруг застыл, став густым и тяжёлым, как свинец. Факел в моей руке погас с тихим шипением, словно его задул невидимый великан.

— К бою! — прошипел я, сбрасывая с плеча арбалет.

Из темноты донёсся звук, похожий на скрежет тысячей ножей о камень. Пол под ногами затрясся, и вдруг со всех сторон на нас обрушился шквал раскалённого песка. Он бил в лицо, забивался в доспехи, слепил глаза.

— Гадское отродье! — выругался Муран, прикрывая лицо рукавом.

Из вихря начали формироваться фигуры — высокие, сгорбленные, с неестественно длинными руками, заканчивающимися крючковатыми когтями. Первая тень бросилась на нас прежде, чем я успел взвести тетиву.

— Держи дистанцию! — крикнул я, откатываясь в сторону.

Мой первый болт пронзил туманное тело, но тень лишь рассыпалась на мгновение, чтобы тут же собраться вновь. Муран тем временем работал двуручным топором, его удары рубили тьму на клочья, но противников не убавлялось.

— Они восстанавливаются! — рявкнул он, отступая ко мне спиной.

Я почувствовал, как кристаллы в моём подсумке начали пульсировать тёплым светом. Достав один, я вложил его в специальную канавку на арбалете — древнее устройство, оставшееся мне в наследство от предков.

Следующий выстрел разорвал тьму вспышкой синего пламени. Тень взвыла и рассыпалась в прах, уже не восстанавливаясь.

— Вот так-то лучше! — Мы с Мураном заняли позицию у полуразрушенной колонны, отбивая волну за волной.

Когда последняя тень развеялась дымом, я уже хотел перевести дух, но в этот момент каменный пол под нами содрогнулся.

Из центра зала поднялся Пожиратель Памяти — так его имя всплыло в моём сознании. Он был не просто тенью — это был живой ураган из песка и праха, собранный в человекообразную форму высотой в три роста человека. Вместо глаз у него горели две угольные ямы, а когда он раскрыл пасть, оттуда хлынул поток раскалённого песка.

— Ну конечно, — пробормотал Муран, вытирая пот со лба. — Разобрались с мелочью, теперь очередь главного блюда.

Я быстро зарядил арбалет, вложив сразу три кристалла в специальные пазы.

— Он питается забытыми историями, — вдруг осознал я. — Пожирает то, что больше никто не помнит.

Муран оскалился в ухмылке:

— Тогда давай напомним ему историю Родимичей!

Пожиратель заревел, и его крик разнёсся по Темнице, сбивая со стен куски штукатурки. Я прицелился в его зияющую пасть и нажал на спуск.

Три синих молнии пронзили тьму…

Три синих молнии вонзились в разинутую пасть Пожирателя, и на мгновение все вокруг осветилось мертвенным синим светом. Чудовище взревело, его песчаное тело вздулось, как мехи кузнеца, а затем —

БА-БАХ!

Взрывная волна отшвырнула нас с Мураном назад. Я ударился спиной о стену, чувствуя, как старые кости скрипят от удара. Муран приземлился рядом, его топор с грохотом покатился по каменному полу.

— Черт... — прохрипел он, пытаясь подняться, но его могучие руки вдруг подкосились. Из-под доспеха на боку сочилась темная струйка крови.

Пожиратель не исчез. Его форма дрожала, как раскаленный воздух над пламенем, но он все еще стоял. Теперь он казался еще больше — песок с потолка и стен тянулся к нему, как железные опилки к магниту.

— Уходи, — его голос скрежетал, как тысячи ножей по стеклу. — Это не твое место, последний Родимич.

Я встал на колено, чувствуя, как кровь сочится из раны на плече. Арбалет лежал в трех шагах — целый, но без кристаллов.

— Это мой город, — я вытерл рот тыльной стороной ладони. — И я никуда не уйду.