— Это серьёзно, но не смертельно, — прошептал он, накладывая ладони на рану.

Муран застонал, его веки дёрнулись.

— Кристаллы... — выдохнул он, голос хриплый, будто пропущенный через песок. — Они... горели…

Радослава резко обернулась ко мне.

— Что он имеет в виду?

Я медленно достал из кармана последний кристалл — тот самый, что помог нам выбраться. Теперь он был мутным, потускневшим, но всё ещё теплым на ощупь.

— Они сработали, — сказал я просто.

Радослава замерла. Её глаза, обычно такие уверенные, отражали настоящее потрясение.

— Это... невозможно. Без Источника кристаллы — просто камни.

— Видимо, не для меня.

Она протянула руку, будто хотела взять кристалл, но остановилась в сантиметре от него, словно боялась обжечься.

— Ты использовал их... как раньше использовали Родимичи?

Я не ответил. Потому что и сам не знал. Всё, что я сделал, — это попросил о помощи. А дальше... дальше оно просто случилось.

Муран резко вдохнул, его глаза распахнулись.

— Чёрт! — он попытался сесть, но Елисей удержал его.

— Не двигайся, дурак, или швы разойдутся!

Муран уставился на меня.

— Ты... ты разбудил что-то там, внизу.

Тишина повисла в воздухе, густая и неудобная.

Радослава медленно перевела взгляд на меня.

— Что он имеет в виду, Зоран?

Я сжал кристалл в кулаке.

— Думаю, нам всем стоит поговорить. Но сначала... — я посмотрел на Мурана, — сначала дайте ему прийти в себя.

Где-то за стенами лагеря ветер завыл, как голодный зверь. И мне показалось, что в этом звуке было что-то новое…

Тяжелый запах тушеной похлебки витал в воздухе, смешиваясь с дымом очага. Радослава разливала еду по мискам, ее движения были точными, почти механическими. Взгляд — остекленевшим. Она не спрашивала больше о кристалле, но каждый раз, проходя мимо, бросала на него быстрые, украдкой взгляды.

Мужчины молча ели, перебрасываясь редкими фразами. Горислав чинил сломанный стул, Светозар подпирал дверь новой балкой. Даже Елисей, обычно такой разговорчивый, сегодня лишь копошился у постели Мурана, меняя повязки.

Тишина.

Не та, что приходит с покоем, а та, что висит перед бурей.

Я сидел в кресле у камина, перекатывая кристалл между пальцами. В свете огня он временами вспыхивал тусклыми бликами, словно подмигивая мне.

Как добыть еще?

Шахты обрушены. Источник мертв. Но кристаллы работали в моих руках. Почему?

— Завтра, — мой голос гулко разнесся по комнате, заставив нескольких человек вздрогнуть, — мы ищем выживших. Затем — укрепляем стены.

Никто не возразил. Даже не поднял глаз. Лишь кивки, короткие, как удары топора.

В их взглядах читался страх.

Не перед тенями. Не перед князем.

Передо мной.

Я сжал кристалл в кулаке, ощущая, как его грани впиваются в кожу.

Князь не станет ждать. Он уже знает, что я жив. Знает, что Темница разрушена. И теперь... теперь он сделает следующий шаг.

Пришлет войска? Магов? Или нечто похуже?

Кристалл вдруг стал теплее.

Я разжал пальцы — на его поверхности проступил слабый узор, напоминающий руну. Ранее его не было.

— Интересно... — прошептал я.

За окном ветер внезапно стих. Слишком резко. Слишком... неестественно.

Муран, лежавший на подушках, приподнялся на локте:

— Ты слышал?

Я нахмурился.

— Что?

— Тишину.

И правда — ни сверчков, ни шороха листьев. Даже огонь в камине горел беззвучно.

Я медленно поднялся, подойдя к окну. Туман.

Густой, молочно-белый, он стелился по улицам, уже почти достигнув нашего дома.

Туман окутал город плотным молочным покрывалом, глуша все звуки. Мы стояли у окон, вцепившись в оружие, всматриваясь в белесую пелену. Но ничего не шевелилось, не подавало признаков жизни. Только тишина — тяжелая и давящая.

— Может, они ушли? — прошептал Светозар, не опуская лука.

— Или затаились, — ответила Радослава. Ее пальцы нервно перебирали край платья.

Прошло еще полчаса, но туман не рассеивался, и никакие тени не показывались.

— Надо отдыхать, — наконец сказал я. — Кто-то останется на дежурстве, остальные — спать.