Калмыков резким движением достал из-за пазухи скрученный пергамент и протянул мне. Бумага была холодной на ощупь, несмотря на дневную жару. Медленно развернув его, я почувствовал, как потрескавшийся воск печати осыпается под пальцами.

– По документам всё верно, – кивнул я, намеренно делая паузу. – Вас предупреждали о Мгловее? О тенях?

Голос Калмыкова дрогнул почти незаметно:

– Да…

– Ну вот и славно, – я вернул пергамент, – значит, до утра доживёте.

– Мгловей?! – внезапно вскрикнул один из пришлых. Это был коренастый мужчина с лицом, изрытым оспинами, и чёрной повязкой на левом глазу. – Откуда он здесь?!

– Теперь это не наша забота, – пожал я плечами. – Мы же покидаем город.

Одноглазый не унимался:

– И как вы защищаетесь от Мгловея? От теней?

Калмыков резко развернулся к нему:

– Заткни пасть, а то первым вышвырну в пустоши!

– Нас обманули! – Одноглазый в ярости стукнул кулаком в ладонь. – Говорили, город безопасен! Ты хоть раз видел Мгловея? Я – видел! – Он дёрнул повязку. – Поэтому и остался без глаза!

Тишина повисла тяжёлым покрывалом. Мы замерли, изучая друг друга. Ветер усилился, принося с собой колючие ледяные брызги. Воздух стал резко остывать – предвестник ночной бури. Ни они, ни мы не были к этому готовы.

— Есть другой вариант, — нарушил я тяжёлое молчание, чувствуя, как ледяные порывы ветра тут же уносят мои слова прочь.

— Мы поможем вам... если вы поможете нам.

Ветер завыл ещё сильнее, срывая с губ последние слова, заставляя нас прищуриваться от летящей в лицо пыли и первых колючих капель.

Пора было уходить в дома — утеплять их, готовиться к надвигающемуся холоду. Но никто не двигался с места. В этом молчаливом противостоянии решалась наша судьба.

— Нам не нужна ваша помощь!

Калмыков рявкнул, но очередной порыв ветра унёс его слова куда-то в сторону. Я едва устоял на ногах, почувствовав, как холод проникает под одежду, цепляется за кожу.

С неба начали падать первые крупные градины. Они ударяли о раскалённую за день землю, мгновенно тая и оставляя тёмные мокрые пятна.

— Этот дом, — я резко указал на здание напротив нашего, — сейчас свободен. Советую вам его занять. Иначе не доживёте до утра.

Не дожидаясь ответа, я резко развернулся к своим.

— В здание! Быстро!

— Может, схватим их сейчас? — прошептал Святогор, сжимая рукоять топора. Его пальцы нервно постукивали по деревянной рукояти.

— Не время, — я резко покачал головой, чувствуя, как град бьёт по плечам. — Ещё успеем. Сейчас важнее себя спасти. В дом, быстро!

Мы отступали к дому спиной, не сводя глаз с незваных гостей.

Град превратился в сплошную белую пелену, а порывы ветра выли, как раненые звери, сбивая с ног и вырывая из рук всё, что плохо держалось.

Захлопнув за собой дверь, я сразу бросился к закопчённому окну. Сквозь мутное стекло было видно, как Калмыков и его люди метались у обоза, прежде чем броситься к указанному мной дому.

Один из них поскользнулся на граде, тяжело рухнув на колени.

— Там даже спать негде, и крыша течёт, — усмехнулся Муран, вытирая с лица талую воду.

— Пусть насладятся всеми "прелестями" жизни в этом городе, — я повернулся к Радославе. Женщина съёжилась на лавке у стены, её пальцы белели от того, как крепко она вцепилась в подол платья. — Сколько продлится этот холод?

— Несколько дней... иногда недель, — её голос дрожал. — Это всегда непредсказуемо…

— Вот и отлично. — Я швырнул мокрую куртку на пол. — Запасов хватит, мы выживем. А потом поговорим с ними снова... Что-то мне подсказывает, что долго они не продержатся. — Я обвёл взглядом комнату. — Сейчас за работу! Затыкайте все щели тряпьём. Ночь будет адской.

— Я... я приготовлю суп, — Радослава поднялась, её руки дрожали, когда она поправляла платок. — И Елисей дал трав для чая... Говорит, хорошо согревает…

В углу заскрипели половицы — Святогор уже тащил охапку ветоши, чтобы законопатить дыры в стенах. Снаружи ветер выл всё громче, словно живой и злой дух, пытающийся прорваться внутрь.

Щели забиты тряпьём, но ветер всё равно находит лазейки – тонкие, злые сквозняки пробираются под одежду, заставляют пламя в лампе дрожать.

Я сижу за столом, разложив перед собой карту, которую недавно нашел в этом доме. Пергамент шершавый под пальцами, местами протёртый до дыр. Вот шахты, вот колодец, вот те несколько домов, где ещё можно укрыться.