— Тогда… — Её палец медленно тянется вверх. — Там.

«Как я могла так сглупить? — ругаю себя. — Даже не подумала!»

Потолок кареты затянут тканевыми панелями грязно-коричневого цвета, натянутыми на тонкие, но прочные рамы. Когда-то сложная вышивка, изображающая переплетающиеся стебли фантастических растений с бутонами из серебристых нитей и жемчужин, выглядела роскошно, но сейчас потускнела и истёрлась. В некоторых местах виднеются дырки, достаточно большие, чтобы что-то спрятать.

Я тут же вскакиваю и начинаю ощупывать потолок, проверяя каждую неровность, каждую складку потёртой ткани.

Наконец-то! Пальцы нащупывают что-то твёрдое — тонкая половинка ракушки, притаившаяся в прорехе панели. Вытягиваю находку — заднюю сторону испещряют мерцающие полоски.

Сердце подпрыгивает к горлу. Часть кулона Кэтрин! Я кручу находку в руках, пытаясь разглядеть блестящие линии.

— Это амулет следования, — шепчет Элис. Её голос дрожит. — У меня… был такой же. Когда-то давно. Эти полоски… они светятся при активации.

— Кто… — начинаю я, но слова тонут в оглушительном грохоте. Мир взрывается болью, в ушах звенит, красные вспышки ослепляют.

Меня швыряет в сторону Элис, словно тряпичную куклу.

Едкая пыль забивается в нос и горло, вырывается из груди отчаянным кашлем.

Снаружи раздаётся треск ломающегося дерева и сминаемого металла. Карета резко останавливается, с хрустом кренится набок и замирает.

— Проклятье! Колёса! — грохочет где-то впереди хриплый голос дозорного.

Пыль стоит столбом, забивает горло, мешая дышать и что-либо разобрать.

Бой? Кулон обжигает ледяным прикосновением и выпадает из моих ослабевших пальцев.

Рядом закашливается Элис.

Затем наступает пугающая тишина.

Дверь повозки распахивается с пронзительным скрипом, и сквозь пелену пыли проступает фигура долговязого мужчины.

Он впрыгивает внутрь, окидывает нас с Элис цепким взглядом.

— Ну, и кто из вас Ирис Мелани? — рычит он.

Я не успеваю и рта раскрыть. Элис вцепляется в мою руку. Её голос звучит резко, почти на грани истерики:

— Я! Ирис Мелани — это я!

— Дубина ты, Алэт, — говорит второй мародёр, появляясь из-за спины первого. На его лице красуются уродливые шрамы. — Чего спрашиваешь? И так ясно. — Он тычет в меня пальцем. — Вишь, эта бескрылая. Служанка. А эта — с длинными волосами… Они в Цитадели все такие. Пока мы страдаем от жажды, они моют свои длинные волосы водой. Просто спускают её в водосток, представляешь? Чего уставились? Вылезайте, говорю. Ваши дружки уже кормят червей.

Мы сидим, боясь пошевелиться. Я не в силах поверить, что это происходит со мной. Всё как в дурном сне.

— Живее! Не то поволоку по земле, как мешки с зерном! — рявкает бандит со шрамами, теряя терпение.

Я сжимаю губы, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота от несправедливости. Злость жжёт грудь, заставляя пальцы непроизвольно сжаться в кулаки.

— Вообще-то, вы ошибаетесь, — говорю я, глядя прямо в глаза мародёрам. — Я Ирис Мелани.

Не собираюсь прятаться за спиной Элис!

Долговязый хохочет, и этот звук отдаётся ледяными мурашками по коже.

— Нет, ты слышал, Крэг? Давно я так не веселился!

Резким движением долговязый оказывается рядом с Элис и выволакивает её из повозки. Она успевает только испуганно всхлипнуть.

Тот, кого назвали Крэгом, смотрит на меня. Его взгляд тяжёлый, оценивающий.

— Вылазь, служаночка, — цедит он. — Не трать моё время.

— Вы, наверное, не расслышали, — повторяю я, вскидывая голову. — Я Ирис Мелани.

Он тяжело вздыхает и, не говоря ни слова, так же грубо, как и Элис, хватает за руку и тащит из повозки. Внутри всё сжимается от отчаяния — неужели никто не поможет?

— Дура ты, бескрылая! — ворчит он. — Нам за Ирис столько обещано, вовек не потратим. Так что цыц, а не то в обрыв столкну!

Я не отвечаю, рассматриваю груду искорёженного металла, которая раньше была нашими лошадьми.

Дозорные лежат на земле, не подавая признаков жизни. Дыхание перехватывает. В горле ком. Господи, неужели конец? Пока Крэг тащит меня, я упираюсь изо всех сил, но это бесполезно.

— Проклятая! — ругается он, толкая меня к огненному коню. — Перестань брыкаться! За непослушание сечь надо!