Наша сила больше, чем более слепо желание. Чем меньше отдаем себе отчет в том, что творим и как это смотрится извне.

Мы сражаемся.

Просто сражаемся, без всяких лишних мыслей.

Сражаемся за то, что нам дорого!

…И то, что стражи всем отрядом (вместе со мной) не могут одолеть Блику, говорит лишь об одном: ее ненависть к Карри, к Бальзамире, ко всем нам… сильнее. Сильнее, чем наше желание защитить все это. Чем даже мое желание убить!

Она ненавидит с таким рвением, что стражи утратили исполинские размеры, которыми противостояли ящеру. Теперь они такие же, как Блика. Черная демоница еще более быстрая, чем ее охранник, а удары не только раскидывают, но и страшно калечат. Если бы не помощь Сехмет, стражи валялись бы с переломанными костями, язвами ожогов, истекали бы кровью. Двоих удары демоницы ошеломили настолько, что те превратились в котов.

За Бликой трудно уследить, она извивается в полете с гибкостью танцовщицы, мечется как порыв ветра, а то и вовсе растворяется облаком черного дыма, возникает позади кого-нибудь из нас. Когти раздирают плоть. Хвост и рога протыкают насквозь. Упругие перепонки крыльев отрубают нам конечности, как гильотины, Сехмет едва успевает сшивать все, как было. Кажется, Блика могла бы расправиться со всеми уже давно, просто муки и отчаяние окружающих доставляют ей наслаждение.

Я, как и стражи, бросаю себя в бой. Искренне, без сомнений. Меня ведет гнев. Гнев наливает мышцы силой, гасит боль, делает камень на шкуре тверже. Тараню крылатую бестию тигриной тушей из гранита. Бью тяжелыми когтистыми лапами. Кусаю. Массивные каменные платформы появляются подо мной в воздухе и сразу исчезают, как только перепрыгиваю в другое место. Один раз я возник прямо над демоницей, обрушил на нее платформу, но широкая плита прошла сквозь дым… А вот ответные удары Блики попадают по мне всегда. Каждый раз это трещина на броне, красные брызги, кувырок картинки перед глазами, падение на острые углы руин, жгучий поцелуй пожара…

Единственный раз удалось застать ее врасплох, когда я пустил в ход громовой рык. Пространство зарябило волнами, Блику отбросило на пару метров, но она развернулась ко мне, крылья поглотили импульс, и черная фигура остановилась.

В следующий миг меня опрокинул гудящий поток пламени из глаз и рта демоницы, я улетел, как перышко, подхваченное ураганом. Пока скатывался по ступеням пирамиды, было ощущение, словно меня перемалывает комбайн…

Я провалился во тьму.

Придя в себя, увидел свои лапы. Каменная скорлупа светится, как прогоревшая в костре древесина. Ощущаю себя глиняным кувшином: меня только что вынули из печи, внутри горячий сухой воздух, снаружи раскаленное твердое, и я, как в тисках, между этими субстанциями, не понимая, где хуже – внутри или снаружи.

Валяюсь у подножия пирамиды.

Над статуей Сехмет продолжается бой между Бликой и стражами, вспышки пламени и целительной силы соревнуются, кто кого. И все это на фоне пылающих этажей и мечущихся, как мошкара, котов и кошек.

Я пополз наверх.

Не знаю, зачем. Кажется, мы все сгорим… И даже Сехмет, что уже взялась чинить мои раздробленные кости и потрескавшуюся броню, вряд ли что-то изменит. Сияющих синих лент над городом стало меньше, а значит, ее энергетические запасы начали истощаться.

И вдруг…

Пламя очень быстро потухло.

Везде! Буквально за пять-семь секунд, словно некто повернул реле газовой конфорки.

Воздух и камни остыли. Нет, еще горячо, но по сравнению с тем, как было только что… По крайней мере, больше никаких криков. Бальзамира резко погрузилась в тишину и сумрак. Те немногие кристаллы, что уцелели, снова мерцают мирным оранжевым светом, но теперь его слишком мало, как в какой-нибудь лесной избе ночью, где горит пара-тройка свечек, а кругом паутина теней и черные углы.

Самочувствие стремительно улучшилось, взгляд стал ясным. К этому моменту я прополз больше половины ступенчатого склона.

– Быть не может…

Неужели кому-то из стражей все-таки удалось сразить Блику?

Поверить, что мы спасены, страшно. Сейчас окажется, что это была мимолетная иллюзия, куда помутившийся рассудок спрятался от жары, и огненный кошмар вот-вот вернется…

На плато пирамиды какое-то яркое свечение.

Я поспешил преодолеть оставшуюся часть склона. Когда каменные лапы забрались на израненный ящером край площадки, я увидел, что Блика цела и невредима, черные крылья помахивают, изящный рогатый силуэт качается вверх-вниз в вертикальном парении.

Однако пламя на теле погасло.

Стражи, как и я, растеряно оглядывают темные руины, держатся по периметру площадки, не могут до конца принять резкую перемену.

Демоница взирает сверху на кошку, которая стоит напротив. У той прозрачная, как у медузы, кожа, из-под которой льется яркий свет…

Да это же Лампа! Подруга Фараона!

Однажды, во время посиделок с выпивкой на трибунах, я уже видел это удивительное создание в подобной сияющей форме. Карри сказала, что Лампа способна впитывать, как губка, свет из окружающего пространства, а затем его излучать. Но в тот раз свет был нежный, словно у рыбы из самых темных глубин океана, а теперь перед нами уменьшенная версия солнца, запертого в кошачьи контуры.

– Лампа! – заговорила Блика. – Ты возомнила, что сможешь поглотить мою силу?