Альхор, прихрамывая, бросился совсем в другую сторону.

– Лампа! – воскликнул он.

В суматохе все забыли про кошку, которая продолжает удерживать в своем теле энергию катастрофической силы. Разве что стоны стали тише. Наверное, ушедшая глубоко в себя Лампа нашла где-то там некий баланс, помогающий ей держаться и терпеть боль. Но одной лишь ей ведомо, сколько еще продлится шаткое равновесие.

Альхор не смог подойти к солнечной кошке ближе, чем на два метра. Лапы топчутся, не могут долго стоять на раскаленных плитах. Рассеченное Бликой крыло заслонило коту-альбиносу глаза, от гривы начал виться дымок, Альхор смотрит на Лампу через разрез крыла. Кровь на перьях в том месте, а также в других ранах моментально спеклась.

– Она не выдержит, – говорит белый страж, – не сможет сопротивляться вечно…

К нему подбежал Винил, другой страж.

– Ей нужно уйти в перемир. На какой-нибудь безжизненный остров посреди океана и там выпустить пламя!

– Она не может отвлечься. Удержание поглощает весь разум. Думаю, Лампа даже не в курсе, что перемир снова открыт. И докричаться до нее не получится…

После этих слов из всех, кто остался в Бальзамире, в перемир сбежала еще половина.

И я их понимаю.

Лампа может рвануть в любой миг!

– Нужно, – говорит Альхор, – чтобы кто-то схватил ее и утащил в перемир!

Шерсть Винила встала дыбом, будто его зажали в угол собаки.

– Как?! Даже Фараон рядом с ней чуть не расплавился! Любой из нас просто сгорит!

Лапы Альхора перестали топтаться. К раненому крылу присоединилось здоровое, белый кот накрыл голову пернатым шалашом, а тело приготовилось к неким решительным действиям. Сквозь веер перьев взгляд направлен на пылающую звезду, запертую в кошачьей оболочке.

– Сгорит, значит… сгорит. Во всяком случае, мозг сгорит не раньше, чем шкура и череп. А мозгу нужна лишь мысль. Одна-единственная мысль в нужный момент…

– Ты чего, Альхор?! Не вздумай!

Кажется, Винил сейчас помешает суицидальному плану белого стража, ухватив последнего зубами за хвост. Если успеет…

– Погодите!

Из толпы наблюдателей вышел Леон в сопровождении трех сфинксов. Помнится, до визита Блики их было больше.

Головы остальных повернулись к лысой компании.

Леона основательно так потрепало. Круглая черная линза очков треснула, вторая оплавилась, застыла внизу оправы стеклянной сосулькой. Кожа плаща в язвах и дырах. Другие сфинксы выглядят не лучше. Плащей у них нет, так что ожоги достались их собственной коже.

– Я могу особым образом усыпить Лампу, – предлагает Леон. – Это не избавит ее от горячей ноши, зато поможет игнорировать боль. Ей станет намного легче сдерживать огонь внутри. По крайней мере, не взорвется в ближайшее время.

Альхор и Винил переглянулись.

– Но! – добавил главарь сфинксов.

Коготь передней лапы поднялся вверх, будто указательный палец.

Леон осклабился и, глядя на стражей искоса, закончил:

– Только если отменишь давешний приговор, Альхор. Насчет меня и моих ребят.

Негласный лидер стражей задумался.

Сложно понять, отчего так напряглись мышцы на его морде – от прожигающих, как лазеры, лучей и раскаленного пола… или от непростой дилеммы. Альхор снова посмотрел на Винила, тот едва заметно кивнул. Взгляд белого кота вернулся к Леону.

– Хорошо. Действуй.

Он и его соратник поспешили отбежать от Лампы на безопасное расстояние.

А вот Леон, наоборот, уверенно зашагал к солнечной кошке.

– Всем живо покинуть площадь! – громко командует он. – Мне понадобится все мое внимание, и чтоб ни одна муха не смела отвлечь! Вы тоже назад, ребятки!

– Но босс… – попытался возразить один из сфинксов.

– Без паники, – заверяет их вожак, – все будет в шоколаде. Марш!

Сфинксы с оглядкой, но все же последовали за стражами. Хотя на пирамиде и так почти никого: зачем куда-то бежать, когда можно просто нырнуть в перемир.

Из трещин на полу около Лампы начала сочиться светящаяся вода. Низенькие роднички очень скоро разрослись до водяных зонтов, а затем и вовсе зашипели тугие высокие гейзеры. В лучах Лампы капли превращаются в пар, люминесцентный, как форсфор. Этот сияющий туман заплетается воронкой вокруг кошки все плотнее и плотнее… И пар, и вода имеют отчетливый бирюзовый оттенок.

Мне в нос проникла тонкая ниточка испарений, и мир поплыл, я замотал головой.

– А ты чего застрял? – весело говорит Леон, оглянувшись на меня. Голос показался каким-то далеким…