Хотя гидромантка пыталась убедить себя, что её раздражение вызвано исключительно вульгарностью этих писем, она не могла отрицать укол ревности.

После недавнего разговора с Прохором, когда он мягко отверг её чувства, аристократка испытывала смешанные эмоции — обиду, смущение и какую-то странную освобождённость. Но это не означало, что ей было приятно читать все эти прозрачные намёки на брак.

— В любом случае, он вряд ли заинтересуется подобными предложениями, — пробурчала она, вскрывая следующий конверт.

«Семейство купца Виноградова устраивает ярмарку в своём имении и было бы счастливо, если бы боярин Прохор Игнатьевич почтил мероприятие своим присутствием. Дочь купца, Варвара, недавно окончившая гимназию, будет лично сопровождать гостя…»

Полина с отвращением бросила и это приглашение. Её возмущало, что женщины (или их родители) оценивают себя как товар на ярмарке, перечисляя свои достоинства и богатства, словно продавая породистых лошадей или гончих. Неужели они думают, что человека вроде Прохора можно привлечь таким примитивным способом?

В самом низу стопки гидромантка обнаружила конверт с княжеской печатью. В отличие от прочих, он не был надушен и выглядел строго официальным. Внутри лежал лист плотной бумаги высшего качества с золотым тиснением:

«Его Светлость князь Матвей Филатович Оболенский и княгиня Ольга Дмитриевна имеют честь пригласить боярина Прохора Игнатьевича Платонова на торжественный городской бал по случаю двухсотлетия подписания торгового договора между Сергиевым-Посадом и Владимиром. Мероприятие состоится в главном зале Княжеского дворца в следующую субботу. Начало в восемь часов вечера…»

— Княжеский бал, — Полина задумчиво покрутила приглашение в руках. — Интересно, мне тоже прислали такое? Или считают, что мы придём вместе?

Она отложила княжеское приглашение отдельно от остальных. В отличие от прочих, этот бал представлял собой значимое светское событие и мог быть полезен для укрепления положения Угрюма. К тому же, присутствие на таком мероприятии позволило бы оценить настроения знати по отношению к Прохору после недавних скандальных публикаций.

Закончив сортировку писем, Полина откинулась на спинку стула, рассеянно глядя перед собой. Все эти брачные приглашения, хоть и раздражали её, но также заставляли задуматься о собственных чувствах и перспективах. Может, стоит ещё раз поговорить с Прохором начистоту, попытаться убедить его дать им шанс? Или хотя бы открыто заявить свои права на светском балу, чтобы отвадить назойливых невест? Девушка тряхнула головой, отгоняя сомнения. Сейчас главное — дождаться его возвращения. А разобраться с этими навязчивыми вдовушками и купеческими дочками они ещё успеют.

Я повернул «Муромец» в сторону дворца, оставив позади пыльные улицы города. Приглашение князя не стало для меня неожиданностью, несколько удивила лишь настолько быстрая реакция Оболенского. После сегодняшних событий было бы странно, если бы правитель Сергиева Посада не пожелал поговорить. Вопрос лишь в том, каким будет этот разговор. Меня позвали, чтобы арестовать или допросить?..

Стоило ли вообще совать голову в ловушку или стоило как можно быстрее покинуть город? И что потом? Бегство — признак вины. После него не удастся сохранить ни представительство в городе, ни нормальную торговлю.

В сложной политической ситуации я считал Оболенского единственным союзником, но до конца его реакции предугадать не мог.

Расписной княжеский дворец вырастал впереди, сверкая позолотой куполов и благородной сдержанностью серого камня. Хорошо укомплектованный охранный пост у центральных ворот внимательно осмотрел мою машину, но, видимо, я значился в списке гостей, потому что меня пропустили на внутреннюю территорию, попросив моих спутников подождать снаружи.

Трофимов ждал меня на ступенях. Его обычно расслабленное лицо сейчас выглядело сосредоточенным, что лишь подтверждало серьёзность ситуации.

— Боярин Платонов, — он склонил голову в приветствии. — Его Светлость ожидает вас.

— Надеюсь, я не заставил князя ждать слишком долго, — ответил я, поднимаясь по мраморным ступеням.

— Нет, вы весьма оперативны, — Трофимов повёл меня через анфиладу роскошных залов. — Хотя учитывая ваш весьма… насыщенный день, это вдвойне впечатляет.

В его осторожных словах сквозил намёк, но я лишь кивнул, не поддерживая тему. Мы прошли мимо картин с изображениями древних битв, миновали несколько постов охраны и остановились перед массивной двойной дверью из тёмного дерева.

— Его Светлость примет вас немедленно, — Трофимов коротко постучал и, получив ответ, распахнул двери.

Князь Оболенский сидел за широким столом из ясеня, заваленным документами. Когда я вошёл, он поднял голову и указал на кресло напротив.

— Прохор Игнатьевич, благодарю, что так быстро откликнулись на моё приглашение, — его голос звучал мягко, но внимательный взгляд впился в моё лицо с неожиданной цепкостью.

— Ваша Светлость, для меня честь быть приглашённым, — я опустился в предложенное кресло.