— Возможно. Но прежде чем браться за секатор, садовник должен убедиться, что его собственный сад достаточно укреплён, чтобы выдержать бурю. Содружество — это сложная система сдержек и противовесов, боярин. Как бы благородны ни были ваши мотивы, не забывайте, что вы балансируете на очень тонком льду.

Я кивнул, принимая предупреждение:

— Благодарю за совет, Ваша Светлость. Уверен, гипотетический противник Фонда оценит вашу… беспристрастность.

Матвей Филатович встал, давая понять, что аудиенция окончена:

— К слову, через неделю в нашем дворце состоится бал. Надеюсь увидеть вас среди гостей. Графиня Белозёрова, полагаю, тоже будет присутствовать?

— Если позволят обстоятельства, Ваша Светлость, мы непременно посетим такое значимое мероприятие, — я поклонился и направился к выходу.

У дверей я обернулся:

— Ваша Светлость, простое любопытство. Если бы вы оказались на месте того, кто организовал нападение на усадьбу Елецкого, каковы были бы ваши следующие шаги?

Оболенский усмехнулся:

— Я бы сосредоточился на укреплении своих позиций и наведении порядка в собственном доме, боярин. Грядёт Гон, а во время бури лучше быть в крепости с хорошо обученным гарнизоном.

— Мудрый совет, — я склонил голову и вышел.

Дорога обратно от княжеского дворца показалась мне куда короче, чем путь туда. Возможно, потому что мысли занимал состоявшийся разговор с Оболенским. Я механически крутил руль Муромца, маневрируя между редкими экипажами на улицах Сергиева Посада, а перед глазами всё ещё стояло лицо князя, произносящего предупреждение о Гильдии Целителей.

— А-апчхи! — раздалось сзади так громко, что я чуть не вылетел на обочину.

— Будьте здоровы, Игорь Семёныч, — вежливо отозвался Гаврила, сидевший рядом со мной.

— Спасиб… А-апчхи! — Карпов снова оглушительно чихнул. — Чёртова трава… Никогда не страдал аллергией, но эта дрянь из теплиц…

Я покосился в зеркало заднего вида. Ветеран-наёмник, ещё недавно хладнокровно укладывавший охранников Фонда, сейчас выглядел жалко — красный нос, слезящиеся глаза и мокрый платок, которым он безуспешно пытался остановить потоки соплей из носа.

— Зачем вы вообще полезли в теплицу? — спросил я с любопытством.

— Один из этих доходяг решил, что свобо… А-апчхи!.. свобода — это когда можно тащить всё подряд, — пробормотал Карпов, трубно высморкавшись в платок. — Начал срывать какой-то багровый лишайник прямо с грядок. Пришлось объяснить… А-а-апчхи!

Сидевший рядом с ним Гаврила отодвинулся подальше, а Евсей, зажатый между двумя ветеранами на заднем сиденье, сдавленно заржал. Его примеру последовал и Михаил из багажного отделения.

— В следующий раз надо пробки в нос засунуть, — пробасил Медведев, похлопывая напарника по плечу. — Мы с тобой, Игорёк, вообще к месту действия редко прибываем. Обычно издали работаем, а тут полный контакт с объектом.

— А-апчхи! — ответил Карпов, и я не выдержал, прыснув со смеху.

Вскоре мы подъехали к оживлённому перекрёстку, и я притормозил у угла.

— Здесь вам удобно будет выйти, господа, — я повернулся к ветеранам. — Хочу ещё раз поблагодарить за помощь. Без вас было бы сложнее.

Медведев, крепкий мужик с военной выправкой, протянул мне руку:

— Да что вы, боярин. Наоборот, нам приятно сотрудничать с человеком, который реальное дело делает, а не только языком треплет. Если ещё понадобимся — Коршунов знает, как нас найти.

— Только давайте в следующий раз без теплиц, — простонал Карпов, вытирая алый, как вишня, нос. — До встречи, боярин. И вы, ребята, — он кивнул сидящим сзади охотникам. — Слаженно работали, что правда, то правда.

Попрощавшись с ветеранами, мы продолжили путь к представительству. Подъехав к бывшей «Мечте рукодельницы», я сразу заметил настороженные лица четырёх охотников, дежуривших у входа. Увидев нашу машину, они заметно расслабились, а Тимур, стоявший на крыльце, улыбнулся и выпрямился. В свете восходящего солнца на смуглой физиономии блеснула белозубая улыбка.

Из дверей выбежала Полина, мельком взглянула на меня, а затем её взгляд метнулся к переднему пассажирскому сиденью, где сидел бледный и потрёпанный Святослав.

— Вы в порядке? — гидромантка осматривала нас с тревогой в ореховых глазах.

— Относительно, — я кивнул в сторону Волкова. — А вот кузену не помешала бы твоя помощь.

Мы зашли внутрь магазина. Полина усадила моего родича в кресло и принялась осматривать его раны — синяки, ссадины, трещины в рёбрах, следы от верёвок на запястьях. Как и положено целительнице, она коснулась повреждённых мест, и те засветились изумрудным сиянием.