— Саша! Сашка, ты в порядке?! — она схватила меня за куртку, обняла. — Ты где пропадал?! И где Вера Николаевна?!

Настя Соловьёва. Я вспомнил как её зовут.

— Бабушка приглядывает за тётей Лидией, — отвечаю ей и понимаю. Пусть сам лично и в курсе, что за поджогом стоит Ковалев, но как объяснить это в отделе? Плюс что мне сказать о том, где я пропадал все эти дни? Мол сражался с психопаткой, параллельно убив несколько человек и подслушав разговор гвардейцев мелкого Игната, прежде чем стащить у него родовой перстень?! Чушь же! В это никто не поверит! А значит нужно правдивое алиби. Кто сможет подтвердить моё местонахождение? Аглая и её тётушка из таверны? А что, как вариант.

— Когда это случилось? — спрашиваю у Насти, кивая на обгоревшие развалины.

— Три дня назад! — у неё по новой наворачивались слёзы. — Ночью! Мы все проснулись от криков… Огонь был такой сильный, Саша! Мы пытались помочь, но это было ужасно!

— Не вмешивайтесь в расследование, гражданка, — старший стражник отодвинул её в сторону. — Пройдёмте, гражданин Волков. Сейчас проедем в отдел и всё выясним. Где вы были эти дни? Почему не объявились сразу после пожара?

Его тон стал подозрительным. Замечаю, как второй стражник занял позицию сбоку от меня — классическая тактика для предотвращения побега. Они оба явно считали меня причастным к случившемуся.

— Я не… — начинаю диалог, но стражник прервал жестом.

— Объяснения — в отделе. Не усложняйте ситуацию, гражданин Волков.

Анастасия схватила меня за рукав:

— Саша, они не могут… Ты же не… Я скажу всем, что ты не мог этого сделать!

— Спокойно, Настя, — мягко высвобождаю руку. — Я не имею к этому никакого отношения. Мы во всём разберёмся. Не волнуйся.

Спорить сейчас со стражей или сбегать было бессмысленно. Для начала необходимо понять, какие конкретно обвинения мне предъявляют и какими доказательствами располагают. Возможно, смогу доказать своё алиби и выйти сухим из воды. А нет, тогда уже и вырву себе свободу.

— Я готов проехать с вами и ответить на все вопросы.

Старший расслабился, услышав моё согласие, и указал на повозку стражи, предназначенную для перевозки задержанных.

— Прошу в экипаж. И без глупостей, пожалуйста.

Иду к повозке, мысленно готовясь к непростым объяснениям и надеясь, что моя история с «выздоровлением после ранения» будет выглядеть вполне правдоподобно. Молодец Ковалёв — хорошо подготовился. Ловушка вышла интересной.

Забираюсь в повозку — ничего особенного, деревянный короб с узкими зарешеченными окнами на массивном шасси. Внутри несёт сыростью и дешевым табаком. Стражники уселись на передний облучок, и повозка, натужно скрипнув, тронулась. Мы медленно покатили по мостовой, удаляясь от пепелища, хоть и недолго, но служившего мне домом.

— … так вот я не один слышал, что граф Орловский изволил пожаловать, — доносилась до меня беседа стражников. — Лично видел кортеж на Невском.

— Да ладно? — удивился второй. — Со всей свитой?

— А то! Два взвода гвардейцев, человек семьдесят. Экипажи парадные — такой шум-гам, что весь квартал перекрыли.

— То-то я вчера на смену еле пробрался. На Баумановой и Литейной — везде посты, даже по параллельным улицам не объехать.

Машинально отмечаю эту информацию. Затор на дороге той ночью, когда возница не мог отвезти меня домой по параллельной улице — видимо, как раз из-за приезда этого самого графа Орловского. Но данная мысль промелькнула и исчезла. Гораздо больше занимало другое. Кого собралась уничтожить сучка Корнелия со своим отрядом? Вряд ли Орловского. Против семидесяти практиков её отрядом не выступишь, а значит её цель иная.

Размышления прервал резкий толчок — повозка тормознула. Раздались голоса, затем скрипнула дверь, и замечаю серое здание с гербом Городской стражи. Прибыли в отдел значит.

— Выходи, — старший шире распахнул дверцу. — И помни, Волков, честным гражданам бояться нечего.

— А тем, кто поджигает целую улицу, стоит дрожать от страха, — добавил его молодой напарник.

Молча выхожу из повозки, не собираясь как-то комментировать их выпады. Оглядываюсь. Внутренний двор отдела точь оживлённый муравейник — повозки въезжали и выезжали, стражники вели задержанных, курьеры сновали с бумагами. В целом, обычный рабочий день в правоохранительной системе любого мира.

— Пойдём к следователю, — старший положил руку мне на плечо, направляя ко входу.

Я не сопротивлялся, да и к предстоящему разговору тоже готов. Всего лишь нужно убедительно объяснить своё отсутствие в ночь пожара и последующие дни. А дальше будь — что будет. Впрочем, стало даже любопытно: насколько основательно Ковалёв подставил меня? Просто навёл подозрения или оставил неопровержимые улики?

Меня привели в комнатушку с железным столом, двумя стульями и крохотным окном, с решёткой. Типичное помещение для допросов — изолированное, чтобы создать ощущение отрезанности от мира, но не настолько мрачное, чтобы напоминать камеру пыток. Разумный компромисс.

Спокойно располагаюсь на стуле, положив ладони на коленки — поза открытая, не вызывающая, не агрессивная. Доводилось бывать по обе стороны допросного стола, так что хорошо знаю, насколько важен язык тела.

Дверь открылась спустя минут пятнадцать ожидания — классическая тактика, дабы заставить задержанного нервничать. В коморку вошла женщина лет сорока. Коричневый мундир, такого же цвета брюки и чёрные ботинки. На голове чёрная фуражка с кокардой. Среднего роста, подтянута, очевидно самостоятельно сдаёт все нормативы, а не через проплату кому нужно.