Я предложила господину Лейсону чаю, и он с радостью согласился.

– С утра на ногах, - он виновато улыбнулся, и я вместе с чаем поставила на поднос ещё блюдо с сыром и тонко нарезанным беконом.

Наскоро перекусив, дознаватель рассказал нам как дела в суде, затем он отрепетировал со мной то, что я буду говорить на заседании. Потом он предложил нам доехать до опечатанной торговой лавки, ему явно хотелось поскорее снять с себя заботы по её охране.

Выйдя на улицу, господин Лейсон звонко свистнул и вскоре перед нами остановился конный экипаж. Николас помог мне забраться на подножку коляски, а я порадовалась, что возница уже поднял кожаный верх, защищавший пассажиров от резких прорывов осеннего ветра.

Сегодня я натянула под плащ толстую кофту, но нужно как можно скорее озаботиться покупкой тёплых вещей. Не хватало ещё простудиться.

Торговая лавка располагалась довольно далеко, судя по всему, этот квартал был намного беднее того, где располагался наш дом. Небольшое каменное помещение, зажатое с двух сторон другими строениями. Два узких мутных окошка, над дверью вывеска «Скобяная лавка» и на дверях огромный висячий замок.

Господин Лейсон отпер дверь и сразу же передал ключ Николасу. На его лице отразилось явное облегчение. Он наконец-то снял с себя эту заботу.

Внутри было чуть сумрачно, чуть вытянутое помещение оказалось больше, чем я думала, все стены сплошь увешаны полками, сейчас почти пустыми. Зато прямо на полу высилась огромная куча всякого добра, чем-то напоминая мне старый склад Санька.

Я так понимаю, всё это мачеха пыталась вывезти, с чем была и поймана. Оставалось порадоваться, что мне достался магазинчик хозяйственных товаров, а не продуктовая лавка, иначе убытков было бы значительно больше. А всё это можно снова расставить по полкам, вымыть окна, навести порядок.

А ещё, узнать сколько всё это стоит. Я задумалась.

– Господин Лейсон, у вас случайно не осталось адреса прежнего продавца?

– Конечно, остался, госпожа Сент- Лемар.

Он пристроил свой саквояж на краю прилавка, немного порылся внутри, отыскивая нужную бумагу.

– Улица Парковая, дом тридцать семь, Симеон Левински.

– Надеюсь, он ещё не нашёл новую работу.

– Госпожа хочет вернуть его на прежнюю должность? – сразу понял меня дознаватель.

– Да, это избавило бы нас от многих проблем.

– Я могу показать вам его дом. Думаю, в моём присутствии господин Левински будет более сговорчивым.

– Где ты его нашёл? – шепнула я Николасу, с восхищением косясь на дознавателя.

– Старые связи, - улыбнулся муж.

Нам повезло, Симеон Левински не только оказался дома, но и согласился вернуться на прежнее место работы. Оказалось, он хорошо знал моего отца и был благодарен ему за упоминание в завещании.

Отпустив господина Лейсона, мы втроём отправились назад, в лавку, наводить порядок. Я попросила Симеона заодно провести ревизию с указанием примерной стоимости товара. Когда он узнал, что мы хотим продать магазин, то тут же оживился, предложил найти покупателя.

– Мой свояк как раз хотел приобрести ещё одну лавку, если вы чуть сбавите цену…

Немного подумав, мы с Николасом согласились. Мне хотелось закончить с делами как можно скорее и вернуться домой, на Белое озеро.

Кто же знал, что нам придётся задержаться тут до самой зимы.

Пока Николас с Лейсоном занимались оформлением документов на продажу лавки, я осталась не у дел. Мне прозрачно намекнули: раз есть муж, моего присутствия не требуется.

Снова вспомнилось Белое озеро, где я была полновластной хозяйкой.

Да, в городе были свои преимущества: много магазинов, газеты и даже театр. Можно было посидеть в уютной чайной с чашечкой горячего напитка в руках, наблюдая за стекающими по стеклу каплями дождя.

Но на этом, пожалуй, всё и заканчивалось. У Софи, возможно, были тут друзья и знакомые, но я даже в гости не могла ни к кому пойти – члены нашей семьи в одночасье стали тут изгоями. Правда, я теперь носила другую фамилию, но это почти ничего не меняло.

А может на меня так действовала осень? Голые серые скелеты деревьев, сырость, и холодный, пронизывающий до костей ветер.

Я была даже рада, что мне не нужно выходить из дома. Соседская горничная уже навела тут относительный порядок, и я монотонно обходила комнату за комнатой, отбирая вещи, которые можно забрать с собой, а что выставить на продажу.

Не заходила я только в свою прежнюю каморку, чтобы лишний раз не бередить воспоминания.

Дольше всего я задержалась в кабинете отца. Тотальный разгром совсем не коснулся этой комнаты, и я часами перебирала бумаги, раскладывая их в две разных стопки: что-то забрать с собой на память, остальное сжечь.