Мне бы радоваться, ведь с каждым днём добыча соли лишь увеличивалась. Но меня больше волновал вопрос – куда её сбывать. И хотя Санёк выкупил у меня всю последнюю партию, боюсь, он не успеет распродать её до нашего следующего приезда.

А мне снова нужны деньги.

После выплаты жалования рабочим, у меня опять почти ничего не осталось. А запросы росли. Столько планов – не знаешь, за что хвататься!

Я бы сама проехалась по соседним городкам, предлагая свой товар, только прекрасно отдаю себе отчёт, что в этом патриархальном мире вряд ли кто-то захочет иметь дело с женщиной. С Саньком мне просто неслыханно повезло, но я никогда не полагалась только на одно везение.

Может, по той же причине и Питер лишь делал комплименты, не принимая меня всерьёз. Интересно, он вернётся, как обещал? Может, стоит показать ему хранилище с солью и тогда он поймёт, что со мной можно иметь дело?

Как же тяжело заниматься бизнесом в мире, где женщина знатного сословия даже не может остаться в одной комнате с мужчиной, дабы себя не скомпрометировать.

Я вспомнила те несколько дней в обозе. Там все были равны и всё было намного проще. Проще быть обычной селянкой. Надеть красную юбку и наравне со всеми собирать на лугу травы для чая.

Вот только с деревенской девчонкой тем более никто не станет связываться. Мало того – могут обвинить в краже, а ценный товар отобрать.

Вывод один - мне очень нужны верные люди!

Именно поэтому я с таким нетерпением ждала следующего приезда Питера. И он приехал. К вечеру следующего дня, как раз к ужину.

Джон со своей бригадой как раз разгружали с телеги добытую соль и относили её на склад, а я взвешивала мешки на весах и записывала всё в специальную тетрадь.

Закончив, Джон велел своим парням отправляться домой, а сам решил немного задержаться.

– Хочу с Миколкой увидеться! – пояснил он.

Паренёк к этому времени уже полностью переселился в хозяйский дом, работа с дистиллятором требовала его постоянного присутствия.

– Как он? Справляется? – пробасил Джон.

Микола как раз набирал воду из колодца и мы, не спеша, направились в его сторону.

– Очень способный парнишка, - похвалила я.

Именно в этот момент в распахнутые ворота усадьбы въехала уже знакомая повозка. Мы остановились, наблюдая, как она приближается.

Поравнявшись с колодцем, повозка остановилась, и из неё выпрыгнул Питер. В одной руке он держал чуть подвядший букет полевых цветов, в другой – небольшую корзинку. И то, и другое он вручил мне, со словами:

– Софи! Я счастлив снова лицезреть ваш прелестный лик! Ваш нежный образ лишил меня сна и аппетита! И вот, бросив все дела, я поспешил к вам!

Подхватив мою руку, в которой я держала его же корзинку, он поднёс её к своим губам и словно прилип. Я тем временем успела разглядеть в корзине немного ранних фруктов. Мелочь, а приятно! Да и цветов мне уже давно никто не дарил.

– Кхм, кхм, - напомнил о себе Джон и Питер, наконец, оставил мою руку в покое.

Выпрямившись, он небрежно бросил в сторону стоявшего у колодца Миколы:

– Эй, ты, присмотри за моей лошадью!

Тут он встретился взглядом с Джоном и тут же отвёл глаза. Бригадир солесборщиков смотрел на него тяжёлым прищуренным взглядом.

– Джон, иди те с Миколкой на кухню, Ханна вас накормит, - велела я.

И повернувшись к Питеру, добавила:

– Пройдёмте в дом, бабушка будет рада вас видеть.

Бабуля не то, чтобы была рада его видеть, но пригласила отужинать вместе с нами.

– Вы поздно сегодня, - заметила она, - до города далеко, как будете возвращаться?

– Вы же не выгоните бедного путника в ночь?! Темнота скрывает столько опасностей! Я вас нисколько не стесню, готов спать где-нибудь на сеновале!

Состроив невинную моську, он захлопал густыми длинными ресницами. Бабуля вздохнула и позвала горничную.

– Ульяна! Приготовь одну из гостевых спален на втором этаже, - велела она.

Ужин прошёл в непринуждённой атмосфере, Питер развлекал нас с бабулей как только мог, правда, о деле поговорить нам так и не удалось. Всё не случалось подходящего момента. Может, оно и к лучшему, что он остаётся у нас ночевать. Утром, на свежую голову, всё и решим.

Питер был явно не прочь продолжения вечера, но бабушка заявила, что очень устала и, взяв меня под руку, увела в хозяйские покои.

– Комнату на ночь запри, - велела она,- и не вздумай ночью по дому шастать! Я по глазам его бесстыжим вижу, неспроста он на постой попросился! Люба ты ему, да не нашего поля ягода!